Ответ из милиции пришел быстро. Гораздо быстрей, чем на запросы рядовых следователей.
— Нашел я вашего приятеля, — удовлетворенно сказал начальник службы безопасности.
— Ну и кто он и где он?
— Получается, что никто и нигде.
— Как так?
— Вот так. Умер он. Два года назад в результате острой сердечной недостаточности.
— А кто же тогда?..
— Этого я пока не знаю. Но, надеюсь, узнаю, если он, конечно, еще объявится.
Школьный приятель объявился. Школьный приятель, несмотря на то что умер, позвонил, как и обещал, наследующий день. Позвонил домой.
— Что ты решил?
ИО директора кивнул начальнику службы безопасности. Тот включил магнитофон.
— Ничего не решил.
Передай своим… В общем, тем, кто тебя ко мне послал, что изделие 12/БС снято с производства. И что продолжить его выпуск невозможно, даже если бы я очень захотел.
— Хорошо, я перезвоню послезавтра, — коротко ответил школьный приятель.
— Можешь не звонить, я все равно… В трубке зазвучали гудки.
— Засек?
— Засек. Вот его номер.
Начальник службы безопасности быстро перезвонил куда-то.
— Будь добр, посмотри за кем числится номер 22-27-11.
Да, если возможно, прямо сейчас.
За кем?!
Начальник службы безопасности бросил трубку.
— Ну, что?
— Это номер приемного отделения роддома. Мило — почивший два года назад покойник звонит из роддома.
— Но как же так?..
— Скорее всего он подключился к распределительному шкафу на улице.
— Да кто они, в конце концов, такие?!
— Не знаю. Но буду искать.
— Как?
— Попробую навести справки через своих бывших коллег и через криминал. А пока, с вашего позволения, усилю охрану.
По дому и окрестностям разбежались многочисленные телохранители. На чердаке, к слуховым окнам встали три наблюдателя и снайпер. Окна и двери закрыли специальными, спешно смонтированными бронированными ставнями.
— Не слишком все это? — ворчал директор.
— А чашка? — напоминал начальник службы безопасности. — Береженого бог бережет. И мои люди.
— И долго мне так сидеть здесь, как в дзоте?
— До следующего шага той стороны…
Следующий шаг ждать себя не заставил. Но следующий шаг был совсем не тем, что ожидали. И более убыточным, чем стрельба по чашкам.
ЧП случилось в пяти километрах от завода, на перегоне Раздельное — Липки. Маневровый тепловоз тащил пять вагонов с готовой продукцией, когда из лесопосадок, с двух сторон, головной и хвостовой вагоны обстреляли из гранатометов.
Четыре заряда ударили почти одновременно, ударили с правой и с левой стороны. Вагоны вспыхнули, как спички. Машинист тепловоза успел затормозить состав, спрыгнуть и отбежать подальше.
От двух крайних вагонов занялись средние. Потушить пожар было невозможно, и груз, вагоны и маневровый тепловоз выгорели дотла.
— У нас неприятности. Неизвестные подожгли состав с готовой продукцией, — сообщили ИО директора. Неизвестные? Очень даже известные!
— Какой убыток?
— Двадцать семь миллионов.
Двадцать семь миллионов было не так уж и много, но было чувствительно.
ИО директора повернулся к начальнику службы безопасности.
— Ты это имел в виду?
— Не совсем это, но что-то в этом роде. И почти сразу же зазвонил телефон.
— Здравствуй, это я. Твой сосед по парте.
— Ты!..
— Ты!
— Это ты вагоны?!
— Какие вагоны? Ах, вагоны… Да, я слышал. Но очень надеюсь, что пожар не отразится на выпуске изделия 12/БС.
— Ах ты!..
Начальник службы безопасности предупреждающе замотал головой, поднес к губам указательный палец. Не надо, не надо заводиться!
— Ты принял решение?
— Такие дела так быстро не делаются.
— Сколько времени тебе нужно?
— Неделю, может быть, две.
— Хорошо. Но юридическую сторону необходимо оформить быстрее. Оформить завтра.
— А если я откажусь?
— То я позвоню послезавтра…
ИО директора бросил трубку.
— Надо договариваться. Надо звонить на почтовый ящик, — сказал начальник службы безопасности.
— Да пошли они!..
— Не стоит так резко. Судя по почерку и по используемому оружию, это серьезные люди. А с серьезными людьми лучше не ссориться.
— Другие варианты решения есть?
— Есть. Но все другие решения — это война.
— Значит, будем воевать! Или я тебе зря деньги плачу?
— Для того чтобы воевать, надо знать, с кем воевать. Мы не знаем, кто они, сколько их и что они собираются делать. Мы слепы и, значит, слабы.
Пока слепы и пока слабы.
— Что ты предлагаешь?
— Соглашаться. Лучше соглашаться. Или, если это Невозможно, сделать вид, что мы соглашаемся. Нам нужно выиграть время, чтобы сконцентрировать силы и возможности и чтобы выманить их из нор. Главное — выманить их из нор. Видимый противник перестает быть опасным. Звоните. И торгуйтесь.
ИО директора набрал номер приемной почтового ящика.
— Здравствуй, это я.
— Здравствуй, — даже как-то слегка удивленно ответил директор П/Я.
— Ты чего это на меня своих нукеров насылаешь?
— Я? Каких нукеров?
— Которые вагоны жгут. Что это за партизанщина такая! Как будто по-мирному договориться нельзя.
— Я никого не посылал! Я ничего не понимаю!
Голос директора П/Я звучал убедительно.
— Так, может, тебе моя продукция не нужна?
— Продукция нужна, но я никого не посылал.
— Не посылал, говоришь? Тогда посылай. Прямо завтра с утречка посылай. Может, мы что-нибудь вместе придумаем насчет этих 12/БС.
Ошарашенный директор П/Я положил трубку и долго и удивленно смотрел на телефонный аппарат.
Чего это с ними? То ни в какую, а то вдруг ни с того ни с сего…
ИО директора был ошарашен не меньше.
— Чего это он ваньку валяет?
— А он не валяет. Похоже, он говорит правду, — заметил начальник службы безопасности.
— Какую правду?
