Геодезист рыскнул объективом вначале вправо, потом влево…
— Ну чего, так стоять, что ли? — крикнул, переминаясь с ноги на ногу, рабочий.
— Так и стой! — приказал ему геодезист. И снова припал к окуляру. Вообще-то не теодолита, а подзорной трубы, закамуфлированной под теодолит. Потому что приехал сюда не ради геодезической съемки, а совсем с другими целями.
— Можно я чуть левее встану, а то здесь муравейник! — прокричал рабочий. Который не был рабочим, а был нанятым на эту съемку бомжом.
— Валяй…
Возле сгоревшей «Волги» никого не было.
Чуть дальше — тоже. Дальше шло поросшее травой поле, где спрятаться было мудрено. Но можно было вон в той рощице…
«Геодезист» направил объектив «теодолита» на рощу, всматриваясь в кроны деревьев. Каждого дерева! Там, среди веток, можно устроить неплохой НП.
Нет.
Здесь тоже.
А здесь? Какое-то странное темное пятно.
«Геодезист» замер, вжимаясь правой глазницей в окуляр. Размер не очень большой, но если сесть скрючившись…
Пятно слегка изменило форму, вытянулось вверх…
Кажется — есть! «Кукушка»! Забрался почти на самую вершину, сел в сплетенную из веревок «беседку», обвесился маскировочной сетью, обложился вкруг срезанными веточками и пялится в тридцатикратный бинокль…
Из пятна вспорхнула вверх какая-то птица.
Блин… гнездо! Всего лишь гнездо!
— Может, пообедаем, а? — крикнул «рабочий», которого мучил не столько голод, сколько жажда, так как ему обещали налить за обедом чарку.
— Ладно, пообедаем…
«Рабочий» резво побежал к машине. Тело его перерезал почти пополам тонкий пунктир дальномера. Но он этого не знал, потому что никаких пунктиров не видел. Он добежал до машины и, вытянув из салона сумку, стал раскладывать на траве нехитрую снедь.
Пунктир переместился на «геодезиста».
И снова на «рабочего».
Тот, что справа, был похож.
— Клен вызывает Березу, — тихо сказал наблюдатель.
— Слушаю — Береза. Что у тебя?
— Там, на пригорке, геодезисты.
— Да, вижу.
— Тот, что справа, мне кажется, похож… «Геодезист» и «рабочий» макали вареные яйца в соль…
У «геодезиста» была «шкиперская» бородка и темные очки. А тот, кого они ждали, был без бороды и без очков. Но очки можно надеть, а бороду наклеить… А что, если на них не обращать внимания, а сверить с другими чертами лица, которые нельзя подкорректировать.
Форма черепа.
Подбородок.
Губы…
Если смотреть не на бороду и очки, а смотреть на подбородок, губы и прочее, то похож. Действительно похож!
— Береза вызывает Сосну.
— Сосна слушает.
— У нас — контакт.
— Уверены?
— Да.
— Сколько их?
— Двое. Что нам делать дальше?
— Ничего. Ждать дальнейших распоряжений. Я свяжусь с Елью. Отбой…
— Сосна вызывает Ель.
— Что у тебя. Сосна?
— У меня — контакт. Ах, все-таки контакт!
— Береза запрашивает о своих дальнейших действиях.
— Сколько их?
— Двое.
Как двое? Неужели только двое? Маловато что-то.
— Что мне передать Березе?
— Передайте, чтобы они там ничего не предпринимали и себя не обнаруживали! Пусть продолжают наблюдение и докладывают через каждые пять минут. Повторите!
— Вести наблюдение, себя не обнаруживать… Понял тебя. Ель…
Позывной Ель был позывным «Первого».
«Нельзя их сейчас брать, — подумал „Первый“. — Рано». Двое — это не тот улов, на который он рассчитывал. Их должно быть больше, гораздо больше. И должен быть кто-то, кто руководит «прорабом». Пусть они вылезут на белый свет все, и тогда!..
«Геодезист» с «рабочим» пообедали, перекурили и пошли работать. «Рабочий» — к рейке, «геодезист» — к «теодолиту»…
Пятнадцать градусов левее машины — никого.
Двадцать градусов — тоже.
Двадцать пять градусов…
Наблюдатель ловил наблюдателей, которые ловили его. И уже поймали! Но только он об этом пока еще не знал!
Глава 60
— Вот эти, — бросил на стол заказчик цветную фотографию веселых молодых парней на фоне пальм и прочей экзотической растительности на далеких океанских островах. Парни сидели на песочке, под пляжными зонтиками, в обнимку друг с другом, в окружении породистых телок, ели ананасы и пили шампанское, доставая его изо льда, из серебряных ведерок. Парни культурно отдыхали у моря после неправедных трудов на Родине. И фотографировались на память.
— Сколько? — спросили заказчика.
— Всех. Всех шестерых. Дамы, естественно, не в счет.
Бойцы ухмыльнулись.
— «Сколько», это — сколько за всех?
— Сто тысяч. Зеленых, — спохватился заказчик.
Не густо — меньше, чем по двадцатке за голову. Но, с другой стороны, заказ оптовый и тем выгодный — не надо по стране мотаться, вся работа в одном месте. Так не все ли равно, по большому счету, шесть их там или меньше? Если шесть считать не по головам, а как одну «халтуру», а возни с шестерыми будет чуть больше, чем если с одним, то сто тысяч не самые плохие деньги.
Но все же они, для порядка, поупрямились.
— А не мало будет?
— Большего они не стоят! — суетясь, убеждал их заказчик. — Это же не депутаты какие-нибудь и даже не милиционеры — всего лишь мелкие уголовники! Вообразили себя суперменами и мочат всех подряд, без зазрения совести. Вот мы и решили скинуться миром. Получилось сто. А если больше, то нам выгоднее будет им платить, чем вам…
— Ладно, сто так сто!..
— А вы… вы справитесь? — робко спросил заказчик.
Бойцы расхохотались.
— Дядя, ты в Чечне бывал? А в Боснии? Там такие волчары были — не чета этим. И ничего, справлялись! Так что даже не сомневайся!..
Уголовников выследили через пару дней в загородном ресторане, примерно в том же составе, что и на фотографии. В ресторан заходить не стали, так как там было много посторонних посетителей. За которых им не платили.
— Дождемся у выхода. Не век же они там будут пировать.
Бойцы залегли на клумбы, накрывшись маскировочными халатами, и сразу пропали в полумраке ночи. Лежали они долго, почти до утра. Когда стало светать, перепившаяся компания преуспевающих бандитов вывалила на крыльцо. Кто-то на заплетающихся ногах пошел за машиной.
