Узнать, кто конкретно протащил на судно контрабанду, было невозможно. Потому что каждый протащил — но все по мелочи, а кто-то — по-крупному! Но даже он не знал, что он протащил!..
В трюме, на глубине двух метров, если мерить от палубы, утопленный в насыпной груз, стоял ящик. Картонный. Перехваченный капроновыми обручами. Обмотанный несколькими слоями звукоизолирующего материала. С холодильником внутри. Немаленьким. Двухкамерным.
В холодильнике был человек.
Тоже не крохотный.
Живой.
Пока…
Нет, задохнуться он не мог, потому что внутрь холодильника была воткнута трубка, через которую поступал свежий воздух. Таково было условие отправителя груза.
И получателя. В одном лице. Хотя и с разными лицами.
Холодильник был хоть большой — но тесный. Без всяких удобств — без душа, гальюна, кухни и бара.
Но его постояльцу все эти роскошества были ни к чему — ему и так было хорошо. Он спал. Неправедным сном. И должен был проспать еще двое суток. Как раз до прихода в порт приписки.
Но даже когда он спал — он мучился от морской болезни. Потому что его качало.
Вверх-вниз-вверх-вниз-вверх-вниз!..
И мутило. Сильно!
Отчего несчастный стонал. Во сне!
Спал — и стонал!
— М-м!.. Ох!.. М-м!.. Ох!..
И хоть стонал он в закрытом холодильнике, обмотанном в несколько слоев звукоизоляционным материалом и зарытом в сыпучий груз, его все равно было слышно!
Отчего к боцману явился палубный матрос.
— Слышь, боцман, там в трюме какие-то звуки.
— Какие?
— Навроде мычания. Будто мычит кто. Или воет. Или рычит. Жуть.
Может, это привидение?
Вообще-то моряки — ребята суеверные, во всякую мистику верят — в Летучих Голландцев, в огни Святого Эльма, в крыс, бегущих с корабля. Но на этот раз матрос точно что-то слышал.
И боцман догадывался, что.
Потому что понял, с чем связался.
И дал себе зарок — что в последний раз!..
— Иди — проспись! — шуганул боцман матроса. — Салага! Все тебе что-то мерещится!
А сам пошел послушать.
Точно — воет! Похоже, эти паразиты набили ящик ворованными породистыми собаками! Или макаками.
Или еще чем! Кабы в другую сторону плыли, в Германию, он бы заподозрил, что это воют русские проститутки. Или вьетнамцы — которых в такую коробку человек двадцать набить можно. Но они плыли в Россию где эмигрантам делать было нечего! Ну не немцы же туда без виз в ящике пробираются!
Значит — собаки.
Или — макаки…
Но это были не собаки — это был полковник Городец!
Который выл, как целая стая макак!
— М-м!.. Ох!.. М-м!.. — доносились глухие стенания из-под палубы, будто там черти кого на масле жарили.
Лучше бы они жарили, чем качали!
— М-м!.. Ох!..
Ну ничего — двое суток не вся жизнь — как-нибудь перетерпит! В смысле — перебьется!
Точно — макаки! — окончательно решил боцман…
Но чем бы они тот ящик не набили, лучше побыстрее доставить его на место, чтобы избавиться от опасного груза и получить остаток денег. Немаленьких!
В конце концов, даже если ящик найдут — он ничем не рискует, потому никто не сможет доказать, чей это груз!
И корабль — плыл…
Или, если сказать по-морскому, — судно шло. В порт приписки. В Калининград. До которого осталось всего-то двести миль…
Глава 54
Осмотр судов пограничниками и таможенниками — дело ответственное. Судно с закрытой границей встает на внешний рейд. К нему подваливает катер. Воет сирена. С судна сбрасывают сходни. По которым на борт ловко карабкается пограничная стража. По судовой трансляции звучит:
— Команде разойтись по своим каютам. Никому не выходить, приготовиться к пограничному и таможенному контролю.
После чего начинается осмотр судна!
Пограничники и таможенники идут в кают-компанию, где кок тащит на стол фирменный пирог. И фирменное спиртное. И ставит какую-нибудь расслабляющую музычку.
Пограничники с таможенниками сидят на диванах, пьют, едят и смотрят видюшник, послав на проверку документов и осмотр помещений каких-нибудь, каким за стол садиться пока еще рано, нижних чинов.
А сами строго спрашивают:
— Контрабанду — оружие, драгоценности, наркотики — везем?
— Нет! — отвечает капитан. И смотрит честными глазами. — Только немного незадекларированной валюты.
— Сколько?! — настораживаются таможенники.
— Точно не помню. Вот — сами посчитайте, — винится капитан, протягивая конверт.
Таможенники пересчитывают незадекларированные доллары.
— А что так мало? — спрашивают они.
— Рейс короткий.
В это время нижние чины проверяют документы команды и ходят по палубам с зеркальцем. Одним-единственным. И тоже спрашивают, не менее грозно, чем их старшие товарищи:
— Контрабанда есть — шнапс, сигареты, джинсы?
— Сигареты. Два блока.
— Давай!..
И — все. И досмотр закончен. Граница открыта!
А говорят, чтобы судно осмотреть — недели мало будет. Какой недели — пятнадцать минут, и все в порядке!
А насчет того, что кто там воет в трюме, это никому не интересно. Эти свои байки пусть моряки слабонервным дамочкам травят, чтобы побольше жути нагнать!..
Подняты сходни.
— Машина?.. Малый вперед…
Под разгрузку…
Открыли трюм.
Опустили стрелу.
Включили лебедку.
Потянули…
Вот он ящик — целехонек!
А из соседнего трюма какая-то зараза в это время кран-балкой мотоцикл тащит. Ладно хоть не «Мерседес»…
Опустили.
Поставили ящик в подогнанную «Газель».
Поехали…
И всех делов!..
Глава 55
Вот уж не думал полковник Городец, что когда-нибудь на Родину вернется.
В холодильнике! Как какой-нибудь мороженый окорочок!
А вишь как вышло — вернулся!
Пали оковы с коробки. Раскрылся картон. Распахнулась дверца холодильника.
— Ну — здравствуй, что ли, Родина! — мрачно пошутил полковник Городец. — Принимай своего блудного сына!
