Бойцы противника, осыпая окна градом пуль, перебегая с места на место и прикрывая друг друга, приближались к месту, где лежал их уткнувшийся в землю товарищ.
Значит, не убит. Значит, только ранен. Ладно, пусть выносят. Раненые уже не опасны. Раненых мы не добиваем. Раненые — дело святое.
Подхватив своего товарища, пятясь и стреляя на ходу, бойцы оттягивались в тыл. Теперь минут пятнадцать не сунутся. Будут зализывать раны и перегруппировываться. Пятнадцать минут можно покурить.
Неожиданно запищал датчик сигнализации.
Ну вот и дождались! Долго они думали, но додумались. Решили пощупать тылы. И ненароком, совершенно того не заметив, дернули за ту, настороженную на посторонних, проволочку.
Ползут. Хотят его со спины пощупать. Ну-ну.
Прапорщик вытащил из кармана смотанный в бухту шнур, надел на курок пулемета петельку и откатился к дальней стене. Комнаты его дома, расположенные строем, выходили дверями в длинный коридор. Типичная общажная, но очень удобная для боя планировка.
Разматывая шнур, прапорщик выполз в коридор и встал за притолокой. Здесь его видеть не могли. На полу лежала полностью снаряженная и готовая к бою винтовка с оптическим прицелом.
Прапорщик подхватил ее, дослал патрон в патронник и подошел к окну-амбразуре.
Точно, вон они, крадутся, мелькая задницами над низким травостоем. Нет, так их не достать. Надо, чтобы они встали в рост. Или хотя бы на четвереньки.
Прапорщик не стал выбивать стекло, как это делают герои кинофильмов. Не стал привлекать звоном стекол к себе внимание. Он расставил одну из двух заранее припасенных высоких стремянок, сел на одну из ступенек и вытянул винтовку.
Ползут, ползут бойцы. Сами не ведают, навстречу чему ползут.
Прапорщик вытянул, обмотал вокруг ноги тянущийся из комнаты шнур. И слегка дернул его.
В соседнем помещении застучал пулемет. Пауза. И еще одна короткая очередь.
Крадущиеся бойцы приподняли головы, услышав звуки боя с той, невидимой им стороны дома. О чем-то быстро переговорили.
Клюнули. Решили рискнуть, надеясь на то, что их противник, ведущий фронтальный бой, до них не доберется. В отличие от них
Анисимов дал еще одну длинную очередь. И припал к окуляру оптического прицела.
Подкрадывающиеся бойцы, усыпленные звуком пулеметных очередей, приподнялись и короткими бросками побежали к дому.
Прапорщик тщательно выцелил одного из них и, на мгновение задержав дыхание, выстрелил. Звякнуло стекло, и пуля, выпущенная из винтовки, ударила в цель.
Вот так, ребята. Если без приглашения и не через парадные двери Сами виноваты!
Остальные бойцы мгновенно упали на землю. Но упали зря. Эта выглаженная, с выкошенной травой земля не могла дать им укрытия. Находившийся на более высокой точке обзора стрелок мог видеть их всех. Их пятящиеся зады и спины. И напряженные, устремленные на дом лица.
Он выцелил вначале одного, потом другого. Третий, увидев смерть своих товарищей, не выдержал, вскочил на ноги и бросился бежать, петляя из стороны в сторону, как заяц.
Тылы были свободны. По крайней мере до следующего приступа.
Анисимов положил винтовку и переполз в комнату. Там все было в порядке. Все было как прежде. Враг лежал, зарывшись в землю, и боялся поднять голову. Чтобы в нее не угодила пуля.
Можно было передохнуть. И перекусить. Прапорщик подтянул к себе заранее припасенную банку тушенки и хлеб. Он вскрыл тушенку, нарезал хлеб и стал есть. Спокойно и неторопливо. Время у него пока еще было.
— Шесть… Шесть трупов! Мать его! — сказал командир, отвечавший за штурм. — И трое тяжело раненных! Он положит нам весь личный состав!
— Что вы предлагаете?
— Кончать его! Бить на поражение!
— Он мне нужен живой.
— Мне мои бойцы тоже нужны живыми!
— Прекратите истерику, майор!
— Извините, товарищ генерал. Но шесть человек… Шесть! Я их всех знал. Мы живем, в смысле жили, рядом. Как я их родственникам в глаза смотреть буду?..
— Оставьте лирику! Вы не на самодеятельной сцене.
— Простите… То есть — есть отставить лирику!
— Что вы думаете делать?
— Вызвать снайперов. Чтобы они его… Чтобы они его ранили. А потом штурмом..
— Добро. Вызывайте.
Снайперов подвезли через пятнадцать минут.
— Занимайте боевые позиции. И через четверть часа будьте готовы.
Снайперы внимательно оглядели окрестности. А где бы им взять эти позиции? Дом — самая возвышенная точка. Вблизи ни одного строения, ни одного более-менее подходящего дерева. Пустыня с точки зрения оборудования скрытых снайперских позиций. Зеркало! Словно асфальтовый каток прошел.
— Здесь нет подходящих позиций!
— Ну, тогда ложитесь, где есть! Снайперы залегли за подогнанные ближе к дому автомобили.
«Ну вот и стрелков подвезли, — понял прапорщик, когда напротив дома поставили несколько грузовых машин. — Куда без них в таком деле? Без них — никак!
Теперь, когда основная масса пойдет в атаку, эти будут ловить в оптику мою случайно высунувшуюся из окна рожу. И жать на курки. Самая беспроигрышная тактика. Нельзя высунуться, чтобы тут же не заполучить пулю в лоб. И нельзя не высунуться, если не хочешь, чтобы минуту спустя в помещение тебе на голову свалилась толпа вооруженных короткоствольными автоматами бойцов.
Беспроигрышная тактика! Если иметь дело с профанами, которые ни разу не участвовали в спецоперациях. Которые пассивно ждут, когда их убьют».
Прапорщик не относился к этой категории К категории глупых жертв. Он знал заранее, что может быть и что непременно должно быть в случае подобного рода операции. Снайперы должны были быть непременно. А раз они должны были быть, к их визиту следовало подготовиться. Заранее.
И, значит, вырубить все способные обеспечить им удобные позиции деревья и снести все выше уровня окон постройки. Чтобы местность была голой. Чтобы им зацепиться было не за что.
Что новоиспеченный фермер, строя дом, и сделал. Посрезал к чертовой бабушке деревья и снес единственный, хоть и очень капитальный, но чем-то не понравившийся ему сарай. Подходы были очищены.
И что тогда остается делать бедным снайперам?
Остается стрелять с близкого расстояния из-за укрытий. Которых нет. Но которые можно подогнать, если они на колесах. Например, из-за бээмпэшек. Или в крайнем случае грузовиков.
Так решил заранее организующий оборону фермер. И прикинул, где примерно они поставят машины прикрытия. И вкопал в этих местах в землю несколько фугасов. С электрическими взрывателями. И проводами, уходящими в дом.
Он не изобретал ничего нового. Он только оборудовал боевые позиции согласно когда-то давно и не им разработанному плану. Он действовал так, как если бы находился в окопах перед численно превосходящим его противником. В каком-нибудь локальном военном конфликте. И должен был удержать эти свои позиции, несмотря на численное и огневое превосходство противостоящей стороны.
