— Не юродствуй. Говори по существу. Можно без деталей. Общим контуром. Чтобы тебе спокойней спалось.
— Ну уж, конечно, без деталей. И надеюсь, строго между нами!
— Между.
— Суть операции в захвате ракетно-пусковой установки стратегического назначения группой неизвестных злоумышленников с целью шантажа существующего правительства. И обезвреживание данной группы силами известного тебе ведомства. Путем проведения безукоризненной, потому как заранее подготовленной, операции.
Захват и последующая операция получают широкую огласку. Герои и их руководители дают интервью. Комитет приобретает дополнительный, ныне пошатнувшийся, политический капитал и новые субсидии. Пресса источает елей агентам невидимого фронта, общественность аплодирует, население ликует, страна вероятного поражения, счастливо избежавшая ядерного удара, публично поздравляет спасителей. Образ организации теряет зловещий ореол. Гадкий утенок превращается в благородного лебедя. Звучат оптимистичные финальные аккорды… И так далее и тому подобное. В общем, всеобщий апофеоз. И дивиденды.
В том числе для скромных, оставшихся за скобками разработчиков. В виде восстановления в должностях, компенсаций за весь период пенсий и правительственных наград. Но это уже частности. Но приятные частности…
«Ракеты фигурируют. Похоже на правду, — подумал про себя полковник. — Террористы, конечно, погибнут. Герои, конечно, выживут. Герои не будут знать, что участвуют в оперетке, и сыграют свою роль очень убедительно. Высшее начальство укрепится в креслах. А вот разработчики… Тут финал вряд ли будет столь оптимистичен…»
— А при чем здесь «объект»?
— А кто без него поверит в возможность запуска ракеты стратегического назначения, которая заблокирована в шахте полсотней шифроключей и которую даже Президент страны единоличным своим решением не может поднять в воздух. Стратегические ракеты запускаются только из Москвы и только одновременным решением трех высших государственных лиц. Или… — генерал выдержал эффектную паузу. — Или «ручным» запуском. Из шахты. Для чего надо досконально знать ее устройство. Лучше всех знать. Как знают конструкторы и наладчики. Чтобы можно было, как в угоняемой машине, соединить проводки стартера напрямую, минуя ключ зажигания…
— Разве это возможно?
— Скорее всего невозможно. Но вероятно. А вероятность равна возможности. Если террористы будут одни — им никто не поверит. Если с ними будет один из конструкторов, событие приобретет совсем иной вес. Я бы сказал, общемировой вес! Потому что взрыв разделяющейся ядерной боеголовки — это проблема не одной только страны, на которую она была нацелена… Понял?
— Понял…
— И тут же забыл!
— И забыл…
Глава 74
Генералу Федорову доложили результаты паспортного поиска. Одиноких, от сорока до шестидесяти, не грузин.
«Однако сколько их у нас, оказывается! — удивился генерал. — А женщины жалуются, что женихов не хватает. А если еще приплюсовать грузин…»
— Запросите информацию в районных отделениях милиции о наличии по месту жительства указанных граждан. И отметьте отсутствующих по неизвестной причине. Что там по розыску?
— Все ориентировки распечатаны и разосланы.
— Результат?
— Местными отделениями милиции задержано несколько десятков подходящих по приметам граждан. После проведения паспортной проверки они были отпущены.
— Не подошли?
— Нет. Большинство семейные, почти все безвыездно проживали в местах прописки. Что подтвердили соседи и знакомые. По двум случаям ведется следствие.
— Держи на контроле.
— Есть держать на контроле!
Развернутый по всей стране поиск результатов не давал. Кроме поимки трех похожих на портреты на ориентировках беглых преступников. Настоящих в отличие от Горбушкина Петра Максимовича.
Наверное, прав был Очень Большой Военный Начальник: ловить мелкую рыбу в безбрежном океане — дело безнадежное. И бестолковое. Нужно узнать, к какому берегу она должна прибиться. И там настораживать сети.
Нужно искать не растопыренными на всю страну руками. Нужно искать головой…
Глава 75
Генерал Осипов докладывал генералу Степашину результаты ревизорской поездки. В бане его персональной, расположенной впритык к маршальскому участку дачи. Стоя подле верхнего полка в раскаленной докрасна парилке. По стойке «смирно». С березовым веником в руках.
— Ну и что он? — спрашивал Степашин.
— Колеблется. Боится, что его подставят. Требует гарантий.
— Ну правильно боится. И правильно требует.
Не дурак. Если бы не боялся и не требовал, это было бы по меньшей мере подозрительно. Ты ему дал гарантии?
— Дал. От вашего имени.
— Успокоился?
— Никак нет. Потребовал рассказать ему детали операции.
— Зачем?
— Чтобы иметь представление о деле, в котором участвует. Чтобы не подставиться.
— Ты рассказал?
— В общих чертах.
— В каких?
— О захвате пусковой установки, об операции по ее освобождению, о целях захвата и освобождения. Намекнул, что в случае успеха он будет восстановлен в должности…
— Зря рассказал!
— Но вы же разрешили. В крайнем случае.
— В крайнем!
— Но это и был крайний. На другие уговоры он не поддавался.
— Крайний — это когда тебе в зад раскаленный ружейный шомпол вталкивают. Вместе с винтовкой… Ладно, иди от греха. Со своим веником.
Истекая слезой от пара, выедающего глаза, генерал Осипов сошел со ступенек. И спросил по уставу:
— Разрешите идти?
— Ты еще честь мне отдай здесь, в бане. Только фуражку надень! — гаркнул сверху генерал.
— У меня нет фуражки. Она в предбаннике, — растерялся Осипов.
— Тогда так иди… Совсем иди. Из бани. И с глаз долой…
«Черт меня дернул все ему сказать! — расстроено подумал генерал Осипов. — Тому, полковнику. И этому, генералу, тоже.
Странно только, отчего он так взвился? Если сам разрешил… Неувязка здесь какая-то».
Генерал Степашин еще полежал на полке, потом спустился вниз, окатился холодной водой, обтерся, глотнул для храбрости водочки и пошел в другую баню. Тут же, неподалеку.
— Дежурный! — громово крикнул он на пороге. — Дежурный! Мать твою! Раззява!
Из распахнутых дверей, застегивая на ходу китель, выскочил заспанный, с распаренной рожей дежурный. Который успел урвать генеральского парку до генерала.
— Ты где, курицын сын, должен быть? А?!
