— Я готов рассказать подробности. Те, которых не было в письме.
— Хорошо. Сегодня в 16 часов приходите к восточному входу…
— Я не могу прийти в восточному входу.
— Почему?
— Ну, например, потому, что нас могут прослушивать. И я не дойду до восточного входа.
— Прослушивать? Мой телефон? Вам не кажется, что вы перебарщиваете в своих подозрениях?
— Как знать…
— Хорошо, что предлагаете вы?
— Пусть меня подберет ваша персональная машина. Через три часа.
— Где?
— Через два с половиной часа я перезвоню по этому же телефону и назову место.
— Хорошо. Как знаете.
— Простите…
— Что еще?
— Можно мне узнать номер вашей машины?
— Можно. Номер…
Судя по номеру, абонент был фигурой серьезной. Не супертяжеловес, но и не полутяж. Абонент был достаточно весом, чтобы без стука, запросто открывать двери самых высоких кабинетов.
— Вы удовлетворены?
— Да. Конечно.
— Тогда звоните через два с половиной часа…
Полковник отпал от трубки телефона-автомата, как от приближенной к уху раскаленной сковородки. С такими людьми он в своей жизни еще ни разу не разговаривал. Таких людей он видел только по телевизору и на трибуне Мавзолея во время первомайских и 7 Ноября парадов.
Если он сможет доказать им свою правоту, то его друзья-враги окажутся… в том самом месте, где на сегодняшний день по самые уши пребывает он. А реабилитировавшийся, он, чем черт не шутит, в том, где пока восседают они. Что было бы в высшей степени справедливо для человека, вполне, может быть, остановившего Третью мировую войну…
Через два с половиной часа Зубанов прозвонил по условленному телефону и назвал адрес. Теперь, даже если бы их кто-то прослушивал, вряд ли бы этот кто-то успел сориентироваться и прибыть к месту встречи раньше правительственного лимузина. Но даже успев, вряд ли бы решились атаковать персональный автомобиль одного из высших руководителей страны.
В назначенное время полковник был на месте. Был в вестибюле станции метро, откуда предполагал в последнее мгновение добежать до условного столба. И нырнуть в открытую дверцу. Как к Христу за пазуху.
Машина показалась в конце видимого чуть не во всю длину проспекта. Впереди, распугивая посторонний автотранспорт мигалкой, неслась машина ГАИ. Сзади — черная «Волга» охраны. Все как положено. Кроме того, что должно произойти дальше. Дальше эскорт должен был притормозить возле ничем не примечательной станции метро и подобрать бросившегося к машинам прохожего.
Зубанов вышел из вестибюля.
Колонна приблизилась.
Полковник огляделся. Вокруг. И вокруг машин. Нет, на первый взгляд все спокойно. Никаких посторонних автомобилей, никаких подозрительных, остановившихся или приблизившихся лиц. Вроде бы все как всегда…
И все-таки что-то не то.
Что?
Машины снизили ход. Пора было выходить из укрытия. Пора было готовиться к спринтерскому рывку отсюда до шестого от станции фонаря…
Зубанов скользнул глазами по машинам. Мгновенно по гаишной и дольше по лимузину. Кто в нем сидел, сказать было невозможно, салон защищали затемненные стекла. А вот в гаишной…
Полковник мгновенно перекинул взгляд на гаишный «Форд». И задержал очередной шаг. На водительском месте, напряженно оглядывая обочины, сидел капитан. Но не капитан милиции, хотя и в форме милиции. На водительском месте сидел капитан безопасности, которого Зубанов пару раз видел еще тогда, до увольнения, когда работал с ним в одном и том же месте. И, казалось, забыл. Но вспомнил, в самый подходящий момент вспомнил.
С чего бы это безопасности выряжаться в милицейскую форму и сопровождать колонну, когда на тот случай есть специальное подразделение МВД?
А если машина ГАИ не машина ГАИ и сидят в ней не гаишники, то в правительственном лимузине тоже могут оказаться совсем не те люди, которых он ожидает.
Полковник Зубанов замер и широко открыл рот. Как всякий нормальный зевака, который вдруг увидел бы притормаживающий правительственный кортеж. Теперь бежать было поздно. Теперь бегущая фигура лишь привлекла бы внимание.
Какую ловушку ему расставили! Лимузина не пожалели! Только подходящего так быстро не отыскали. Приспособили какой есть. С вмятиной на левом крыле! Вот что не понравилось полковнику при беглом осмотре колонны, вот что вызвало его смутные подозрения… Члены правительства не ездят на битых машинах! Не по чину им авто-бой!
— Ты гля! — громко сказал Зубанов, привлекая к себе других, подтягивающихся к бровке зевак. — Ты гля! «Членовоз» заглох! О, ни хрена себе! Я-то думал… — И бочком, бочком, за спины. Подальше от наблюдательных глаз своих бывших сотоварищей. И не в метро, где его наверняка ждут. Ни в коем случае не в метро! Наоборот, подальше, в переулки, на соседнюю улицу и в первый попавшийся навстречу автобус.
Подальше от того места, где должна была состояться встреча с Членом Правительства.
Слава богу, что не состоялась…
Глава 90
Генерал Степашин опять стоял по стойке «смирно». Хотя и был в гражданской одежде. За последнее время он уже привык стоять по стойке «смирно» и сильно этим не тяготился. Он настолько хорошо поднаторел «тянуться во фрунт», что хоть сейчас мог пойти рядовым в роту почетного караула.
Сегодня генерал Степашин стоял более расслабленно, чем обычно. Потому что стоял не один. Сегодня они стояли полным командным составом заговорщиков. Он — во втором ряду. Куда слюна не долетала…
— На что вы годны? Мать вашу… — орал Член Правительства. — Простого дела сделать не можете! На хрена я вам давал свой резервный лимузин? Чтобы народ возле метро смешить? Где ваш изменщик? Почему он не пришел на встречу?
— По всей видимости, он заподозрил неладное…
— Почему он заподозрил неладное?
— Трудно сказать…
— Вам не сказать трудно. Вам сделать трудно. Даже самое простое дело.
Генерал Степашин скорбно тупил глаза. Но в душе радовался. Приятно присутствовать при экзекуции экзекуторов. Когда не тебя одного… во все воспитательного значения места. Но когда и тех, кто раньше тебя… в те же места… Когда сплоченным коллективом.
— Как могло получиться, что он написал в правительство? Обо всем? Как получилось, что вы его прошляпили?
— Но мы же перехватили его письмо… — попытался робко возразить куратор Степашина.
Вот что значит не иметь опыта разносов. Не знать, что, когда тебе вставляют, надо виновато молчать и со всем соглашаться. А не лепетать, как упавшая под клиента проститутка. Эти процессы, при всей их подобности, все-таки разные. И имеют свои особенности. Которые лучше всего познаются непосредственно во время процесса…
