В первую очередь не сидел бы там до последнего. До момента, когда укажут на дверь. Во-вторых, надеясь на лучшее, готовился бы к худшему. К самому худшему. К тому, что меня будут называть оккупантом, увольнять с работы, заставлять учить язык, на котором даже коренное население изъясняется с грехом пополам, бросать мне в окна кирпичи и бутылки с зажигательной смесью, бить смертным боем и, наконец, расстреливать возле порога собственного дома. Обязательно бы готовился! Потому что знаю, что в процессе социального переустройства общества, когда рубят десятилетиями складывавшиеся устои, из-под топоров во все стороны разлетаются щепки. Мы с вами. Разлетаются наши судьбы.
Еще до того как зазвучат угрозы, я попытался бы спрогнозировать развитие событий. Что не так трудно, как кажется. Довольно лишь отсмотреть исторические аналоги, чтобы догадаться, какие будут приняты законы и постановления, какие события могут произойти дальше.
Поняв, что ничего доброго ждать не приходится, я бы написал все тем же на все случаи жизни знакомым людям. Поднял бы все старые записные книжки и конверты с адресами. И книжки и конверты своих родителей. И поставил на карте своей ставшей заграницей Родины звездочки, соответствующие всем этим найденным адресам. И в каждый написал бы письмо. Не про погоду и свою удачливую жизнь, а про свое тяжелое положение. И про любовь к Родине. Несколько раз написал бы, прося ответить в любом, даже если они меня не вспомнили, случае.
Кто-то бы ответил. Таким образом я бы получил несколько точек возможной натурализации. Где мне может помочь хоть кто-то.
Затем, после двух-трех писем ни о чем, я послал бы им интересующие меня как потенциального эмигранта вопросы. Насчет климата, цен на жилье, работы, ссуд, детских садов, школ, цен на товары и отношения населения и в особенности властей к незваным гостям.
Вполне возможно, что из двадцати адресатов кто-то один ответил бы мне — приезжай. Поможем чем можем. Тем более что один дядька работает в иммиграционной службе, другой на заводе директором, куда тебя с удовольствием примет, а еще пара родственников в банке, где тебе выдадут ссуду на строительство жилья.
Впрочем, допускаю, что такое письмо я бы не получил. Но какое-то все равно бы получил! Хоть с какой-то полезной для меня информацией.
И еще бы я каждодневно отсматривал средства массовой информации. И выписывал адреса областей, районов и городов, приглашающих к себе эмигрантов. И писал бы туда письма. Чтобы иметь представление о том, какой прием меня там ожидает.
И еще внимательно изучал бы миграционное законодательство. Причем двух стран — той, откуда меня могут “уехать”, и той, куда я собираюсь приехать.
И еще водил бы дружбу с представителями власти и силовых структур страны пребывания. Чтобы заранее знать о тенденциях развития событий. Говоря простым языком, “держал бы нос по ветру”.
И между делом распродавал бы имущество и в каждую командировку, отпуск или иной выезд с территории уже почти неродного мне государства оставлял бы в государстве, куда стремлюсь, некоторые суммы. У родственников, на счетах банков или, переведя в доллары, просто закапывал бы в землю в укромном месте. Потому что распродавать вещи, когда под ногами станет горячо, будет поздно, дай бог единственные, надетые на ноги штиблеты унести. А если все образуется, отложенные деньги будет нетрудно превратить снова в вещи.
И вполне вероятно, я бы обменял большую квартиру на меньшую, чтобы опять-таки выручить деньги. И делал бы я это заранее, до того, как цены упадут.
Кроме того, обязательно обучался бы профессиям, предположительно полезным в месте нового жительства. Налаживал бы полезные по линии производства и бизнеса связи. Попробовал бы заранее переправить родственникам детей. Развил бы бешеную деятельность по обмену квартиры — “большей площади в этом государстве на меньшую в соседнем”.
Короче, со сложенными руками не сидел бы. И потому, глядишь, моя эмиграция прошла бы гладко, с наименьшими материальными и моральными потерями.
А если нет? Если бы мне пришлось уходить в чем есть?
Тогда я опять-таки попытался бы опереться на родственников и знакомых. А если таковых нет, на различные фонды и общественные организации, поддерживающие оказавшихся без средств к существованию эмигрантов.
Причем обязательно бы старался “прилепиться” к себе подобным эмигрантам, имеющим юридическое образование. Задружился бы с ними и везде с ними ходил. Потому что человек, сведущий в законах, — это очень большой человек и на его горбу очень запросто можно въехать в рай. Или хотя бы научиться защищать свои интересы, опираясь на закон.
И что еще точно, я бы не ринулся в столицу и другие крупные города, где таких, как я, — пруд пруди. А отправился бы куда-нибудь в глубинку, где я был бы единственный и неповторимый. И оттого всем интересный. И вызывающий желание быть чем-то полезным. И лишь потом, натурализовавшись, а главное, получив новый паспорт, начал бы поиск более легкой жизни. И даже, может быть, поехал бы в Москву. Но уже не как безродный космополит, а как. гражданин России.
Если кто-то посчитает, что я опоздал со своими советами, что все, кто хотел вернуться в Россию, уже вернулись, пусть внимательней познакомится с местными географическими и политическими картами и составом населения места своего постоянного жительства.
Может, это одна из национальных территорий? Которая давно и упорно желает отделиться? И так же давно и упорно не любит представителей некоренной национальности? И будет желать и не любить их все больше, от чего вам сильно захочется оттуда уехать.
И кто может гарантировать, что новый правитель нашей страны не попытается прийти к власти путем развала России и раздачи суверенитетов по уже однажды апробированной формуле “кто сколько сможет унести”. И тогда каждый из нас совершенно неожиданным образом может оказаться за границей.
Лично я считаю, что, как говаривал зачинатель перестройки, “процесс уже пошел”. Потому что беженцы бегут уже не только из-за границы, но и с наших, российских территорий. И, между прочим, не первый год бегут.
А раз первый поток внутренних беженцев забросил на плечи узлы с вещами, значит, все мои советы не так уж абстрактны.
И значит, я буду готовиться к действию. На всякий случай, исходя из того, что лучше хочется, но лучше не бывает. И может, еще и буду действовать. Если политика деления и отпочковывания будет продолжаться. И если мы не дорастем до более высокоорганизованных форм жизни. Которые в отличие от самых простейших одноклеточных множатся не делением.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Здравоохранение в период смутного времени, или На врача надейся, но сам не плошай
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ
Любая дестабилизация общества неизбежно бьет по здоровью его населения. Косвенно — падением уровня жизни, способствующим развитию заболеваний. И впрямую — ухудшением медицинского обслуживания. Что мы сегодня и наблюдаем. В поликлинику без страхового полиса не придешь? Лишний анализ не выпросишь без того, чтобы не услышать, что за каждый каприз больного поликлинике надо платить. Бесплатное лекарство не выпишешь и даже, лежа в больнице, не всегда то, которое прописано, получишь. За ультразвуковое обследование заплатишь кровными, и за глотание фиброскопа тоже, и за все остальное, что раньше было совершенно бесплатно. В центральных лечебных учреждениях; как раньше, задарма не обслужишься — хоть умри. Что приехавшие туда за помощью — иногородние пациенты в массовом порядке и делают.
