Александр Лившиц (Саша-Пиня) — ранен тремя выстрелами в голову рядом с рестораном «Арбат» на Брайтон-Бич-авеню вечером 17 января 1994 года. Считался близким другом Мони Эльсона.
Владимир Карак — убит 21 января 1994 года.
Яник Магасаев — убит четырьмя выстрелами в лицо и грудь. Труп Магасаева был обнаружен 23 марта 1994 года в груде мусора среди деревьев в районе бруклинской автострады Шор Паркуэй.
Александр Грабер — вместе с двумя спутниками убит в центре Москвы днем 16 июня 1994 года. Перед убийством Грабер больше года жил на Брайтон-Бич и, по данным полиции, был связан с местной организованной преступностью.
Наум (Нема) Рошаль — 11 июля 1994 был ранен тремя выстрелами в грудь и живот рядом с принадлежащим ему рестораном «Зимний сад» на Брайтоне. В тот же день было совершено нападение на его брата Семена Рошаля, проживающего в Берлине. Оба брата остались живы.
Аркадий Шварцман — убит двумя преступниками 18 июля 1995 года в Филадельфии. Шварцман сидел за рулем машины в вечерний час пик, всего в нескольких кварталах от здания Управления городской полиции. На сиденье рядом с Шварцманом лежал портфель с 10 тысячами долларов, которые убийцы не тронули.
Генрих Барел — ранен выстрелом в лицо 20 апреля 1995 года.
Владимир Левин, гражданин России, житель Санкт-Петербурга, арестован в лондонском аэропорту Станстид и депортирован в США. Родоначальник нового вида особо опасной преступности — из своей квартиры в Петербурге с помощью маломощного персонального компьютера сломал все степени электронной защиты крупнейшего мирового банка «Сити-бэнк» и пытался списать на свои счета более 12 миллионов долларов, принадлежавших корпоративным клиентам. Значительная часть этих средств до сих пор не разыскана…
42. Москва. Джангиров. Вьетнамский подарок
Петр Джангиров обитал в сером гранитном доме сталинской постройки на Тверской, бывшей улице имени Горького. Никакие уговоры не могли его заставить менять квартиру в какую-нибудь современную стильную новостройку со всеми модными наворотами. Он любил свой дом и чувствовал себя уместно в этой цитадели советского империализма. Когда-то давно, на пике карьеры в МВД, он получил здесь просторную трехкомнатную квартиру и был ею вполне удовлетворен. Но незаметно быстро подкатили времена российского неокапитализма, дни лихие и стремные, и, не выдержав краха идеалов, его сосед по лестничной клетке — министр какого-то там обеспечения кого-то — переехал на Новодевичье кладбище.
Вдовой бабке-министерше отмаксали сумку баксов, джангировские дружки осиротелую квартиру быстро скоммуниздили, легко прихватизировали, плавно окапитулячили и соединили со старым жильем Петра Михалыча. Можно сказать, новое жилище получилось неплохое. Джангир с гордостью говорил: «Здесь стены пушкой не пробьешь». Может быть, он уже тогда готовился к армейскому штурму?
На площадке лифта Швец, показывая Десанту лестничный марш, уходящий на чердак, объяснял:
— Запомни раз и навсегда охранное расписание. Будешь следить сам, я перепроверю…
— О чем говорить, майор? — кивнул Десант. — Естественно…
— Вводим новый режим безопасности — запомни его как Бог свят!
Десант заранее согласно кивал.
— Прибываете на точку, в машине остаются двое… Трое идут в подъезд, один остается в парадном у дверей. Второй едет на лифте до девятого этажа и поднимается обязательно — слышишь, обязательно поднимается! — по этой лестнице до чердака и проверяет, заперта ли дверь, никто ли не ошивается. Третий в это время идет пешком по лестнице наверх.
Десант хмыкнул:
— Запыхается, пожалуй.
— Ничего, потом продышится. Запоминай как следует. Никто в квартиру не входит. Предупреждаешь сначала по телефону, потом звоните в дверь. Когда босс выходит, один садится с ним в лифт, а другой бежит по лестнице пешком.
— А это-то зачем? — удивился Десант.
— Эх ты, умник стоеросовый, — покачал головой Швец. — Здесь шахта лифта решетчатая, кабина из фанеры красной. Если киллер сообразит, он на любом промежуточном этаже — на третьем или пятом — пальнет из подствольника в кабину, и улетите вы зарницей до подвала. А так ему здесь строить огневую точку будет не с руки…
— Уяснил, — согласился Десант. — Какие еще указания?
— Пока все. Запомни, двое в машине контролируют ситуацию на свежем воздухе, должны промацать весь фасад дома. Как только шеф спустился в подъезд, охранник от дверей смещается к автомобилю, и только тогда, открыв дверь, вы засаживаете шефа.
— Не бойся, Николай Степанович, — весело пошевелив своим громадным подбородком, заверил Десант. — Пусть только сунутся, мы им утрем носяру так — надолго запомнят…
Швец бросил:
— Запомни, Десант, я никому никогда не утираю носы! Нужен мне чей-то сопливый мокрый нос. Гораздо проще отрезать… Спускайся вниз, дожидайся…
А сам позвонил в стальную дверь. Прислуга долго рассматривала его в глазок, потом отперла замок и молча проводила на кухню.
— Привет, — махнул рукой Джангиров, он пил чай из хрустального тюркского стаканчика «армуды». — Хочешь чаю?
Чай был золотисто-багряного цвета, как октябрьский кленовый лист. Нежно, но настойчиво благоухал солнцем.
Швец пожал плечами:
— Тоже мне угощение! Вареная вода с сушеной травой! Ты бы, босс, предложил чего-нибудь скуснее!
— Обретаешь к старости дурные привычки. — Джангиров усмехнулся. — Не придумывай. Я знаю, что ты крепкое и вечером не больно-то потребляешь, а уж с утра…
— Тоже верно… Это я для куража… — вздохнул Швец. — Дела непонятные… Похоже, непруха поперла…
— А что такое?
— Звонил я одному человечку в Нью-Йорк… Есть там у меня резервный канальчик, лежит в затишке… Рассказывает неприятные вещи: Витю Лекаря не то менты грохнули, не то захватили с товаром. Или этот сумасшедший сам разбился.
— С каким товаром? — встревожился Джангир.
— Не знаю точно, но есть слушок, будто у него взяли груз зубариков рыжих.
Джангиров полыхнул желтым рысячьим глазом:
— Как это может быть? Я же тебе давно запретил этим заниматься!
Швец, защищаясь, поднял руки, быстро заблекотал:
— Успокойся, шеф, я твоих приказов никогда не нарушаю! Может, это вообще только пугалица, а может, ему сплавил до отъезда еще Бастанян… Я к этому отношения не имею, клянусь Христом-Богом…
— Ну-ка! Ну-ка! — резко, с подвизгом закричал Джангиров. — Смотри в глаза!.. Что ты мне тут крутишь? И врешь! Как могли быть зубы у Бастаняна, которые он сдал Вите? Они могли идти к нему только от Лекаря!
— Ну, я об этом же и говорю! Не знаю я, что там произошло! Может, это вообще с давних времен зубы — мы ведь туда переправили немало грузов. Поэтому я и не знаю, о чем именно идет речь. Темнота полная, непонятно, что там происходит! Сейчас ничего тебе определенно сказать не могу. Сам знаешь — умная собака в тумане не лает. Разобраться надо сначала…
