– Открывай, – скомандовал Элс Каниглии. – Посмотрим, кто пришел вовремя.
Каниглиа отворил служебную дверь, которую годами не запирали на замок. Даже после предательства отца Обилада. Палудан упрямо не желал видеть того, что было для всех очевидным.
Каниглиа и молодой Диано разыгрывали целое представление. Они пропускали работников по очереди и быстро осматривали каждого на предмет проносимых вещей. Наблюдая за происходящим, Элс понял, что раньше осмотром прислуги не занимались. Даже когда она расходилась по домам.
Элс пожалел, что недостаточно разбирается в бухгалтерии. В бумагах господина Грациа наверняка содержались; все изобличающие улики. Но самостоятельно Элс был не в силах их найти.
Как к этому отнесется Палудан? Он принадлежал к тому кругу людей, кого мало интересовали грамотность и счетоводство. Впрочем такое отношение к хозяйству проявляло куда больше людей, чем полагал Элс. В основе такой халатности лежали давнишние сражения с арнхандерами в Святых Землях. Если там вдруг кому-то срочно требовалось что-то прочесть, написать или подсчитать, достаточно было схватить проходящего мимо дева.
Какую роль играл в этом Гервас Салуда? Может, он брал взятки? Такое случалось в каждом дворце, и крепость, в которой жил Элс на краю света, не была исключением.
– А это кто? – спросил Элс, увидев проходящего через ворота красивого юношу с коробкой инструментов в руках.
– Марко Деметрий. Плотник и родственник нашей кухарки. Он всегда тут как тут, если нужно выполнить плотницкие работы. Хороший парень, и отлично знает свое дело – разъяснил Каниглиа.
– Значит, мадам Ристоти послала за ним. – Глава кухни редко покидала крепость, хотя официально и не жила в ней.
Один за другим в цитадель попытались войти Корпиа и Верга.
– Господин Верга, вы, кажется, забыли, что больше не работаете здесь. Не утруждайте себя. Вам и господину Корпиа следует извиниться перед теми работниками, которых вы задерживаете, а потом удалиться, – сказал Элс.
– Уйди с дороги. У тебя нет полномочий, – рявкнул Верга.
Элс нанес ему ряд ударов, раздался хруст ребер. Верга упал на колени и отчаянно стал хватать ртом воздух, дабы не потерять сознание.
– Вы здесь больше не работаете, – повторил Элс.
Корпиа оказался менее задиристым. Он помог Верге встать. Затем они ушли.
Элс надеялся, что это послужит им достаточным уроком.
– Я хочу знать, кто сегодня опоздал. С завтрашнего дня закрывайте ворота через десять минут после начала работы. Опоздавших не впускать и не выплачивать жалование, – сказал он Каниглии.
Анна Моцилла поселилась в весьма небольшом домике по сравнению с теми хоромами, в которых она жила в Сонсе. Элс поднялся по ступенькам. Он постучал в дверь молоточком. Анна ответила почти сразу. Она ничуть не изменилась.
– За тобой следили.
– Да. Впрочем весьма неумело.
– И ты позволил им сидеть у себя на хвосте?
– Да.
– Почему?
– Я рассказал, что ты моя бывшая любовница. Они прочитали твое письмо, прежде чем отдать его мне.
Она бесцеремонно придвинулась к нему, пропуская Элса в дом.
– Именно поэтому я написала письмо в непринужденном стиле. Подумала, что смогу лучше объясниться.
Несмотря на то, что дверь была заперта и теперь никто не следил за Элсом, Анна не отодвигалась от него. А ша-луг не отталкивал ее. Так приятно находиться рядом с женщиной. Пусть даже она на десять лет старше его. И не приходится ему женой.
– Раньше нас объединяли только дела. Исключительно дела. После я пыталась себя в этом обмануть. А затем меня попросили переехать сюда. Ты так долго добирался в Брос. У меня было предостаточно времени, чтобы все обдумать.
Элс молчал. Он знал, что должен сделать, но не мог оттолкнуть ее.
– Фрэйн, ты не совершишь греха. – В Сонсе Элс называл себя Фрэйном Дорао. – Я неверная.
Она тоже все прекрасно понимала.
Так она толковала закон Священного Писания. Если женщина была не праманкой, то не было и никакого нарушения супружеской верности.
Элс не отстранился от женщины. Он не перешел к действиям, хотя Анна открыла перед ним двери. Ша-луг полностью передал инициативу в ее руки.
Эти руки оказались бесстыдно проворными и весьма умелыми.
Элс ужинал на кухне, так он мог поговорить с мадам Ристоти.
– Были еще какие-нибудь протесты?
– Меньше, чем я ожидала. Вы их напугали. То происшествие у ворот дало им понять, что вы настроены решительно.
– А что вы думаете?
– Думаю, что вы настроены серьезно.
– Так оно и есть.
– Почему.
– Я не хочу терять место. Я приехал в Брос, дабы быть в центре событий. Мне нужна работа для того, чтобы остаться здесь.
– С имперских времен мои предки служили великим семьям. По крайней мере, так гласит семейное предание.
Единственно мудрое высказывание из этой легенды, так это то что каждый дом есть отражение своего хозяина.
– То есть крепость разваливается, а прислуга неряшлива из-за того, что таков сам Бруглиони?
– Да. Палудану не нравится, в каком состоянии находится цитадель. Но бороться с ночью слишком хлопотно.
– Хм?
– Ой. Я не имею в виду что-либо сверхъестественное. Я говорю в духовном смысле. То есть ночь всегда будет опускаться на мир, несмотря на все усилия победить ее. Так зачем мучаться? К чему испытывать чувство неудовлетворенности?
– Понятно. Есть ли здесь что-нибудь такое, что я могу показать Палудану и Гервасу, когда они решат узнать, по какому поводу весь сыр-бор?
– Будет.
– И как же, по вашему мнению, к этому относится Гервас?
– О чем вы говорите?
– Не заинтересован ли Гервас в том, чтобы все осталось по-прежнему? Он берет взятки? Я не нашел никаких доказательств, но мне почему-то так кажется.
Слова Элса удивили кухарку.
– Я так не думаю. По крайней мере, он не стал бы этого делать. Даже если бы в его голове зародились подобные мысли.
– Но он может быть заинтересованным в этом?
– Не исключено. Однако Гервас больший Бруглиони, чем остальные члены семьи, которые сбежали в сельскую местность. Которые не хотят возвращаться.
То же самое говорил Элсу и Поло.
– Вот, значит, как. Тогда трудностей не возникнет. Продолжайте в том же духе. И найдите мне парочку смутьянов, с которыми я мог бы расправиться. Дабы напомнить остальным, что незаменимых у нас нет.
