Он был уверен, что втайне она хочет, чтоб такой был. К сожалению, она ожидала милого рыцаря из историй странствующих фигляров, а такие мужчины в ее мире отсутствовали.
Это печалило. Мир должен иметь хотя бы несколько необыкновенно хороших парней, а не просто широкий выбор людей от плохих до еще худших. Вартлоккур рассматривал свой мир как заселенный только друзьями и врагами, причем без ярко выраженных различий. Добро и зло, на его взгляд, были очень относительны.
На двадцатилетие Непанты Вартлоккур сделал ей предложение. Сначала она подумала, что он шутит. Когда он объяснил ей, что серьезен, она убежала. Он заронил семена еще недостаточно глубоко. Год она вообще отказывалась его видеть. Он был жестоко ранен, но не обескуражен.
Со временем, хотя они снова разговаривали, она всегда была готова к бегству и старалась, чтобы рядом был Вальтер, который защитил бы ее от воображаемой угрозы.
Смерть Верлойи заставила Непанту смягчиться. На похоронах отца ее больше всех успокаивал именно Вартлоккур. Но брешь в ее обороне появилась ненадолго. Она не собиралась подпускать его к себе тишком близко.
В ту пору Вартлоккур сам пережил потерю. Во время одного из его – кратких – визитов в Клыкодреде скончалась Мария. Он подозревал, что она узнала, чем он занимается, но сохраняла спокойствие. Он искренне погоревал о ее кончине. Человек не мог пожелать лучшей жены. Иногда он сам удивлялся: почему не может удовлетвориться тем хорошим, что есть в его жизни. Не было никакой внешней силы, принуждающей его добиваться исполнения видений. Если бы он захотел, то мог бы стать простым фермером или парусным мастером… Но он не хотел. Он верил, что обязан выполнять предназначение.
Непоколебимость Непанты напоминала сталь или адамант: они изнашиваются, но не ломаются. Шестью годами позже, когда военные игры ее братьев в залах дозрели до планов гениальных завоеваний, она все еще не сдавалась. Она восприняла его как часть своей жизни. Может быть, она даже ожидала замужества. Она снова научилась легкости в общении с ним, но отказывалась переводить эти отношения в нечто более перспективное.
Нетерпение доконало Вартлоккура. Однажды вечером он сделал ей очередное предложение. Как обычно, Непанта отвергла его. Последовало несколько сильных и гневных аргументов. После этого, разочарованный и расстроенный, он вернулся в Клыкодред, решив идти путем, на который его годами склонял Старец.
Старец. Горный Старец. Должно быть, он самого себя был загадкой. Никто не может удержать в памяти все года и события, свидетелем которых он был. Старец едва ощущал принадлежность к реальному человечеству. Страсть, любовь, ненависть, боль и радость, привязанность – что они значат под жерновами мельницы времени? Прах. Только пыль от мелющих жерновов. Что осталось от родителей, умерших десять тысяч лет назад? Ничего, кроме труднопроизносимых архаичных чуждых имен. Молодость? Он никогда не был молодым. Или так казалось теперь. У него было несколько воспоминаний о звенящей бегущей радости, о девушке, о диких цветах и запахе клевера весной. (Имя девушки иногда преследовало его в одиноких снах, а ее лицо часто являлось в краткие минуты счастья.) Его прошлое было бесконечным коридором с миллионами дверей, за которыми хранились воспоминания – все в серых старческих тенях. Цвет блекнул по мере отдаления от настоящего. Прошлое возвращалось назад к черной точке, где он впервые встретился с Режиссером. Оно утрачивало самые яркие, самые алые, самые зеленые, самые голубые тона страстной любви, боли и привязанности. Горный Старец был самым старым человеком в мире.
Кроме еще одного. Хотя, думал он, его друг Звездный Всадник – он же Режиссер – вполне может быть и мертв. Он ничего не слышал об этом человеке со времен походов Навами тысячу лет назад. Хотя намеки на его участие прослеживались в эпических сказаниях о Падении.
Когда-то Старец хотел жить вечно. Но тогда и он, и мир были юны, а сама мысль о потерянных годах будущего ненавистна. Однажды, когда магия была молода и свободна, а он сам еще не имел способностей к изобретательству, он рискнул своей душой и сущностью, чтобы получить бессмертие. Теперь он им обладал. Это был невозвращаемый дар Звездного Всадника – подарок, жестокой ценой которого стали отчужденность, скука и долг, который он не сможет выплатить полностью никогда.
Бывали времена, когда он думал, что Смерть могла бы стать его единственным милым утренним ангелом (с лицом той забытой любви), чей приход он воспримет с радостью. Она освободит его от этого мира, где дни были бесконечной монотонной процессией по неизменному пути. Она станет его свободой. Мать Ночь с мягкой черной утробой, в которой он будет вечно покоиться в мире.
Но ведь попасть в ее руки было так легко! Почему же он не спрыгнул со стены Клыкодреда? Потому что он боялся желанной леди. Он не мог свыкнуться с мыслью о мире, который будет существовать без него. То побуждение, та ошеломляющая необходимость, которая двигала его к бессмертию, еще не угасала в его душе. Он мог упустить что-нибудь. Но что, если он уже прожил все эти годы и смертельно устал от их исторической процессии? Если катастрофы, завоевания и прекраснейшие художественные творения человеческого разума не были достаточны, то что будет достаточным? Чего он ждал?
Когда Старец бывал в плохом настроении, он часто размышлял над этим. Определенной цели не было, да он и не искал ее. Ему было достаточно ждать, пока оно само придет к нему. Тем временем многолетние привычки стерли его движение вперед. Он желал забвения и не делал ничего, чтобы избежать его. Он прожил десять тысяч лет. Возможно, что увидит еще столько же.
Были еще долги и обязательства. Интересно оплатить долгую жизнь, которую ему ссудили.
В маленькой комнате наверху Башни ветров на столе лежала большая карта. Ее восточные границы были отмечены зубцами, представляющими горы Драконьи Зубы. В верхней части были еще зубцы: Крачнодианские горы, а среди них название – Вороний Грай. К югу и посередине карту испещряли названия городов и королевств: Ива Сколовда, Двар, Прост-Каменец, Итаския, Грейфеллз, Мендалаяс, Портсмут и сотня других. Вартлоккур и Старец склонились над ними.
– Здесь, – сказал Старец, тыча пальцем в Крачнодианские горы чуть выше Ива Сколовды. – идеальная база. Все эти люди – бандиты, они не любят этот город. Способный человек, не связанный с племенами, смог бы объединить их в армию, достаточно сильную, чтобы взять Ива Сколовду внезапностью. Но недостаточно мощную чтобы удержать ее. Я думаю, твой план хорош. И как раз то, что нужно, если они действительно посадят Непанту на трон. Как только они потеряют интерес к городу и затеют следующей поход, тут-то мы ее и получим.
– Будет прекрасно, если мы сможем захватить ее. Она далеко не дура. – Вартлоккур обнаружил в Непанте блестящий ум и хорошую интуицию, хотя она и пыталась скрыть это. Если она иногда и выглядела тупой, то только потому, что сама забивала себе голову.
– Тогда принято? Мы наймем бин Юсифа и его людей и используем их для захвата Непанты в Ива Сколовде.
– Согласен. – На него тяжелым грузом навалилось предчувствие. Это будет не так просто, как звучит на словах.
