Путешествие в компании врагов
– Горе мне, горе! О я, глупейший из глупцов, – без устали бормотал Насмешник.
Тоскливые дни, проведенные в темнице, уже сложились в многие недели, и каждый из этих дней был как две капли воды похож на предыдущий. Керстен, занятая более неотложными делами, о нем совершенно забыла. О ходе этих дел он мог судить только по поведению стражников. Постоянно озлобленные и мрачные, они просто зверели, когда удача в очередной раз отворачивалась от Брейтбартов. Новости поступали только вместе с появлением в темнице очередного узника.
А однажды все надсмотрщики исчезли. Все здоровые мужчины были призваны на защиту города от вероломного Водички.
Подавив сопротивление, Водичка посетил узилище. Насмешник притулился в уголке, стараясь казаться маленьким и незаметным. Волстокинцы явно кого-то выискивали. У Насмешника появилось нехорошее предчувствие.
– Вот этот, – услышал он.
Подняв глаза, толстяк увидел над собой высокого, худого человека с широким шрамом, пересекающим щеку сверху вниз. На Насмешника смотрела пара ледяных глаз цвета нефрита. Водичка. Рядом с ним стоял еще один тощий тип, но ростом значительно ниже и гораздо смуглее. У него был огромный ястребиный нос и глаза, как у змеи. Одет он был в черное.
Насмешник простонал беззвучно: шаган!
– Привет! – воскликнул он, озаряясь широкой улыбкой. – Величайший король является в застенок вероломного союзника, чтобы лично подарить свободу верному слуге и спасти его от смерти в результате заплесневения. Брейтбарт, милорд, – гнусный предатель. Он планировал измену с самого начала…
Его речь осталась без внимания.
Насмешник засуетился, заволновался и, брызгая слюной, пустился в несусветное вранье. Сопровождавшие Водичку люди заковали его в цепи и увели. Никто не потрудился что-либо объяснить.
Однако он мог догадаться о причинах подобного отношения. Они его знали. В свое время Насмешник доставил Эль Мюриду множество мелких неприятностей. Однажды он даже уговорил сбежать (а может быть, и похитил) его дочь. Был случай, когда, сумев убедить важного военачальника в том, что знает короткий проход через горы Капенрунг, он навел войско на засаду.
Но так или иначе, дневной свет, даже с оковами, казался ему милее, нежели темнота подземелья. По крайней мере здесь могла зародиться мысль (пусть даже иллюзорная) о побеге.
Если быть серьезным, то он действительно имел возможности освободиться. Умение устроить побег входило в число его талантов. Однако пока он решил не торопиться, надеясь поглубже проникнуть в замыслы врага.
Ему довелось видеть много дневного света, а также света лунного и звездного, пока армия Волстокина подобно хмельному гиганту много месяцев бродила туда-сюда по западным провинциям Кавелина. Водичка желал, чтобы его пленники находились рядом, но ничего не предпринимал для того, чтобы сделать их существование более сносным.
Насмешник не очень хорошо уживался с другими пленниками – своими попутчиками. Это в основном были нордмены, благородные люди, которые, едва успев уплатить выкуп Рагнарсону, угодили в лапы Водички. В сердце Водички Рагнарсон занимал самое черное место, отводимое для злейших врагов. Дело в том, что Браги успел утащить все наиболее ценное из провинций:
Асенс, Долюсич, Гаэле, Холтсло и Хайдершайд. То, что осталось, не могло устроить рекрутов, вытащенных из своих домов для участия в военной кампании, вышедшей за все сроки сбора Урожая.
Водичке, чтобы армия его не превратилась в дым, приходилось обещать солдатам все больше и больше.
Насмешник сожалел, что не имеет возможности побывать в самих войсках. Своей болтовней он мог нанести такой урон…
Но теперь охрану несли воины из Хаммад-аль-Накира. Они оставались глухи к словам, не получившим одобрения их шагана. Шансы на бегство улетучились.
Грабеж пошел живее в Эхтеначе и Руббелке, хотя за богатую добычу пришлось заплатить кровью. На равнине Ворхайде, что лежит в шестидесяти милях к западу от Форгреберга и в пятнадцати к северу от караванного пути, волстокинцев встретила тысяча нордменов.
Водичка пожелал, чтобы все пленники наблюдали за битвой. Его гордость еще страдала от того унижения, которое ему пришлось пережить при форсировании брода Армстид.
Таланты Водички лежали больше в области дипломатического, а не военного искусства. Однако он отказывался признавать за собой этот недостаток.
Волны людей и стали накатывались штормовыми валами с обеих сторон, вздымая клубы пыли и облака сухих осенних листьев. Мечи в громе битвы сверкали подобно молниям, земля была обильно полита кровью и усыпана сломанным оружием и отрубленными конечностями.
Рыцари Волстокина побежали, и разъяренный Водичка решил бросить в бой пехоту.
Насмешник с удовольствием следил за битвой, сопровождая ее азартными комментариями. У нордменов своей пехоты не имелось. Сброшенные с коня рыцари без защиты пехотинцев должны были стать легкой добычей более мобильных солдат Волстокина. Шаган попросил Водичку немного задержать выступление пехоты. Вначале он хотел остановить отход.
Насмешник встречал множество чародеев. Ясное дело, что этот не мог передвигать горы, но он был все же лучше тех, кто пережил первоначальный план Эль Мюрида по искоренению магии. Если он был типичным примером того, чего достиг Ученик, укрывшись за Сахелем, то Запад ждут неприятные и опасные сюрпризы.
Шаган создал из клубов дыма медведей – неестественно огромных чудовищ (правда, немного расплывающихся по краям) со страшными клыками и когтями. Нордмены сразу поняли, что фантомы безопасны, но на их лошадей творение шагана впечатление произвело. Всадники не могли справиться с испуганными животными. Строй рыцарей сломался, многие оказались на земле.
– Теперь давайте вашу пехоту, – сказал шаган.
– О горе мне, – пробормотал Насмешник, – я обречен. Мне предстоит безнадежнейшая из самых безнадежных судеб. Я обречен на муки. Мне никогда не узреть вновь своего дома. Другие пленные взирали на него с любопытством. Они так и не могли понять, почему толстяк находится среди них, а Насмешник просвещать никого не собирался. Но от своих соседей он узнал много полезного.
Теперь ему было известно, кто кого собирался предать, как и каким образом. Ему раскрылись многие тайны их постоянно меняющихся союзов. Но Насмешник начинал подозревать, что их интриги перестали иметь какое-либо значение. В Кавелине остались лишь две реальные силы: армия Браги и армия Водички.
Водичка по-прежнему нерешительно руководил своим воинством. Не дойдя до Форгреберга двадцать миль, он стал лагерем и как будто чего-то выжидал. Однако дождался он вовсе не того, чего хотел. Насмешник, сидя на своем месте неподалеку от шатра короля, слышал, как тот проклинал все на свете, узнав, что личная гвардия королевы, хоть и меньшая по численности, выступила против волстокинцев. Пока шел бой. Водичка и шаган без устали спорили о том, почему это Тарлсон настолько уверен в своих силах.
