Рагнарсон опасался, что наступление может начаться через Хаммад-аль-Накир даже до открытия прохода Савернейк. Туда вели прекрасные перевалы через Тройесу, и путь был всего лишь на несколько сотен миль длиннее. Правда, пролегал он через пустыни. Мегелин не смог бы препятствовать этому маневру.
Сыну бин Юсифа удалось захватить Аль-Ремиш, и он провозгласил себя королем. Но Эль Мюрид бежал в южную пустыню, в те места, где началось его движение. Оттуда он по-прежнему мог творить бесчинства. Кроме того, в его руках оставалась Ясмид.
– Нам надо найти способ заставить его напасть, – проворчал Рагнарсон, пнув носком сапога парапет стены.
Визигодред мягко положил ладонь на его руку и произнес:
– Спокойнее, мой друг. Вы убиваете себя переживаниями. Кроме того, вспомните об авгурах. Подумайте о том, что они нам сказали.
Чародеи провели много часов, занимаясь предсказаниями и изучая предзнаменования. Их догадки напоминали детскую логическую игру в нож, бумагу и камень. Нож режет бумагу, в бумагу завернут камень, камень ломает нож. Все попытки интерпретировать предзнаменования ни к чему не приводили, заканчиваясь горячим спором между магами. Те же заботы одолевали и тервола.
В каждой из воюющих сторон находились сильные группы командиров, которые утверждали, что каждая схватка явится противоборством ножа, бумаги и камня, или, иными словами, каждое действие встретит все более усиливающееся противодействие.
Гремели барабаны. Это продолжалась так долго, что на их басовитый гул все уже давно перестали обращать внимание. Каждый день несколько легионов выходили из лагеря Бадаламена, чтобы совершить отвлекающие маневры под стенами Южного города.
Эта зима оказалась самой холодной и самой длинной на памяти людей. Ни одна из сторон не добилась серьезных успехов. Но обоим противникам удалось пережить холода без серьезных потерь. У Шинсана хватало сил на то, чтобы конфисковать необходимые припасы в завоеванных странах. За армией Рагнарсона стояло богатство и материальные ресурсы Итаскии. Бадаламен предпринял две попытки продвинуться выше по течению, к расположенным там бродам. В случае успеха он мог бы форсировать реку и атаковать Итаскию-Город с северо-востока. Лорд Харттобен со своими рыцарями и армии Прост-Каменца, Двара и Ива Сколовды ликвидировали эти угрозы.
Судьба Итаскии должна была решиться рядом с её столицей. Успех или неудача кампании зависели от того, сможет ли Бадаламен захватить Великий Мост.
Это сооружение было одним из чудес света. Мост длиной в триста ярдов перекинулся аркой над глубокой рекой, такой высокой, что под ней могли свободно проходить военные суда, направляющиеся на верфи адмиралтейства, заложенные выше по течению в незапамятные времена. На строительство моста ушло восемьдесят восемь лет, и стоило оно тысячу сто жизней рабочих, утонувших в раздавленных кессонах. Инженеры и архитекторы заранее объявили задачу неразрешимой. И только одержимость короля Линнтела Безумного, правившего Итаскией первые пятьдесят три года работ, позволила довести строительство до той стадии, когда все поверили в возможность его успешного завершения.
Несмотря на свое варварское происхождение, Рагнарсон мучился при мысли о том, что ему, возможно, придется уничтожить это чудо.
Этот вариант бурно обсуждался несколько месяцев, и на фоне этих споров даже вопрос о смене главнокомандующего казался второстепенным. Вопрос о командовании разрешился сразу после того, как Вартлоккур объявил Рагнарсона генералиссимусом. Никто не осмелился вступить в спор с Разрушителем Ильказара.
Великий мост играл огромную роль для всех жителей Итаскии. Его экономическое значение для страны переоценить было невозможно.
Экономика никогда не была сильной стороной Браги. Но он восхищался грандиозностью сооружения и его законченной красотой. Кроме того, это чудо света являлось реальным воплощением мечты не только Безумного Строителя, но и всего его поколения.
Согласно мировоззрению Браги, лишь немногие поступки можно было считать греховными, И одним из них, по его мнению, было бы разрушение моста,
Почти всю зиму он провел в одиночестве, редко встречаясь со своими друзьями. Даже Рагнар большую часть времени отсутствовал, находясь рядом со своим новым героем Хейксом Блиттшо, подвигами которого он восхищался. Браги не часто видел и Хаакена, хотя молочный брат обитал в каких-то двух кварталах от его дома. Чаще, чем другие, иногда даже манкируя своими обязанностями, к нему заходил Гжердрам. Майкл, Арал, Вальтер и Мгла куда-то исчезли, пустившись по просьбе Вартлоккура в неведомое ему предприятие. Из остальных друзей в живых остались лишь единицы.
Большую часть времени Браги приходилось проводить в обществе офицеров из генерального штаба Итаскии, а эти аристократы постоянно взирали на него сверху вниз, как будто он был на голову их короче. Они встали под его командование, только подчиняясь воле короля Тенни.
Браги был им благодарен хотя бы за то, что снобы оказались выше того, чтобы устраивать мелкие пакости. Их совещания носили характер встреч профессионалов, ищущих выход из кризисной ситуации. Какими бы неприятными офицеры ни казались Рагнарсону, сотрудничество с ними приносило ему новые батальоны.
Вартлоккур почувствовал нарастание отчужденности у Браги, и теперь рядом с ним всегда находился один из чародеев (как правило, Визигодред), готовый сочувственно выслушать своего вождя. Рагнарсон и Визигодред очень сблизились. Даже склочный Марко согласился признать их дружбу, ворчливо высказывая Браги свое уважение.
– Проклятие. Как мне хочется, чтобы все скорее началось, – бормотал генералиссимус.
Он твердил это вот уже много дней подряд. Даже поражение казалось ему более приемлемым, чем это безумное и бессмысленное ожидание. Все текущие и перспективные планы были разработаны до мельчайших деталей, и теперь ему было нечем занять свой ум, кроме как горькими воспоминаниями.
Со времени возвращения из Аргона Браги пребывал в депрессии гораздо чаще, чем в хорошем расположении духа. С потерей Эланы он утратил способность к позитивному мышлению. Весь мир представлялся ему в черном цвете, и ничто не могло заставить его радоваться.
Кроме этого, его оставшиеся в живых дети, так же как и жена Рагнара, находились в Кавелине. Мысли о них болью отзывались в сердце, и Браги ничего не мог с собой поделать. Они оказались заложниками Рока…
Бадаламен его удивлял. На реке Скарлотти он непрерывно и на нескольких участках угрожал войскам Рагнарсона. Здесь же Прирожденный Воин, казалось, вообще ничего не делал. Сообщество магов наблюдало за ним очень внимательно.
– Он вовсе не бьет баклуши, – рассуждал Браги. – Просто мы не понимаем, что парень затевает.
И вновь он подумал о своих детях. От них давно не было никаких известий. Живы ли они? Не находятся ли они в плену? Не используют ли их против него?
Его бойцы-кавелинцы тоже не имели известий из дома и день ото дня становились все мрачнее и мрачнее.
