Сэр Мортин поднялся и схватил меч. Один из телохранителей Нората небрежным ударом выбил оружие из его руки. Герцог, с покрасневшим от ярости лицом, прошипел:
– Полегче. Ведь мы же все-таки друзья.
– Нет, Дейн, – ответил Норат. – Мы не друзья. Мы всего лишь союзники. Сегодня состоится военный совет, и я хочу на нем присутствовать, но только как член твоей делегации. Не говори никому, кто я на самом деле.
– Как скажешь. Но почему ты здесь? Разве ты не связан обязательствами с Хаммад-аль-Накиром?
– В этих краях, Дейн, для меня открывается гораздо больше возможностей, – ответил Норат, усаживаясь у костра. Один из телохранителей снял с вертела самый аппетитный кусок мяса и протянул его колдуну.
Герцог молча дымился от злости, и в голове его вызревали планы ужасной мести. Он никому не позволит унижать себя.
Гейлз со стороны смотрел на эту схватку, в тысячный раз задавая вопрос своей совести. Может ли он служить человеку, который имеет дело с Магденом Норатом? Да, он в долгу перед этим человеком, но в то же время у него есть и более высокие моральные обязательства. И если честно, то он в долгу перед Ингер, а вовсе не перед всем герцогским семейством.
Вскоре после появления Нората прибыл курьер и сообщил, что командир гарнизона Форгреберга объявил о смерти короля и что в городе властвует хаос.
– Вот и хорошо, – заявил герцог. – Мы восстановим порядок, и нас объявят спасителями государства.
– Кроме того, ходят упорные слухи о том, что подручные Рагнарсона убили королеву и её сына. Люди считают, что власть унаследовать некому.
– Я унаследую.
– По закону, глупец, по закону, – фыркнул Норат.
Гейлз рассмеялся в душе. Если Ингер мертва, то весь замысел герцога превратился в тлен. Столько лет коту под хвост! Впрочем, все справедливо – этот тип вполне заслуживает такого конца. Впрочем, его веселье быстро иссякло: смерть Ингер была слишком дорогой ценой за унижение Дейна.
* * *
Генерал Лиакопулос провел небольшой отряд прямо к казармам личной гвардии короля, расположенных к западу от Форгреберга. Генерал обнаружил, что гвардейцы полностью деморализованы, а их командиры пребывают в состоянии растерянности.
– Воины! – выкрикнул Лиакопулос. – Вы слышали, что король погиб. Вы слышали, что королева убита. Так вот, последнее сообщение насквозь лживо! Салют её величеству королеве!
Ингер выступила вперед, а генерал приказал факельщикам поднять факелы повыше, чтобы все могли увидеть её лицо.
– На востоке произошло большое сражение, в котором участвовал наш король. Мы потерпели поражение. Поражение очень серьезное. Но у нас пока нет прямых доказательств смерти короля. Слухи о его смерти и об убийстве королевы распускают люди, которым нужен хаос, которым выгодно общее замешательство и отчаяние. Это всего лишь ещё одно проявление того, что каждый день происходит в Форгреберге. Не принимайте слухи серьезно и не сидите сложа руки, как приговоренные к смерти преступники. Мы – солдаты, и наш долг поддерживать порядок. Воины! Настало время вернуться к нашим обязанностям!
Он поговорил ещё немного, пытаясь поднять боевой дух гвардейцев. При этом он не считал грехом немного приврать. Закончив речь, генерал вернул солдат под командование офицеров, которые немедленно стали готовить свои подразделения для выступления в город.
– Майор, – сказал Лиакопулос, обращаясь к командиру гвардейцев, – мне кажется, что ваше войско несколько ослаблено. Я имею в виду его численность.
– Дезертирство, сэр. Мы недосчитываемся почти семидесяти человек. Бежали в основном разведчики из числа Марена Димура, а также офицеры и сержанты с аристократическим прошлым. Вессоны остались все как один.
– Они всегда были нашей опорой. Ну хорошо. Мы разделим силы на два отряда. Один отряд будет сопровождать королеву во дворец. Второй отправится со мной в казармы. Поднимем Форгребергский пехотный полк и начнем зачистку улиц.
Майор выглянул окно. На нижней кромке облаков плясали оранжевые отсветы.
– Боюсь, генерал, что для рабочей силы, которой мы располагаем, объем работы может оказаться слишком большим.
– В любом случае стоит попытаться, майор. Это наша работа. Только не делитесь своими сомнениями с вашими людьми.
– Ни в коем случае, сэр. Теперь прошу меня извинить, генерал. И вас, ваше величество…
– Минуточку, – в первый раз открыл рот Майкл. – Где полковник Абака?
– Я ничего не слышал о нем с того момента, когда он приказал нам вернуться в казармы.
– Понимаю. Благодарю вас.
* * *
Въезжая в город через распахнутые и никем не охраняемые западные ворота, Майкл сказал, обращаясь к Ингер:
– Этот Креденс, будь он проклят, делал все сознательно. Он не хотел, чтобы вам что-то досталось. Жаль. Полковник Абака был хорошем человеком.
– Я от него ничего хорошего не видела.
– Дело в том, что вы видели в нем не человека, а дикаря из племени Марена Димура. Вплоть до сего дня он был прекрасным солдатом. Но только ради Браги.
Ингер ничего не ответила.
– Браги служил тем цементом, который скреплял все части здания, – задумчиво продолжал Майкл. – Даже владетели уважали его. Заменить его будет очень трудно.
– Только не пытайся что-то навязывать мне, Майкл.
В голове колонны послышались крики. Отряд всадников окружил грабителей. Преступникам связали руки, накинули петли на шеи и заставили шагать рядом с отрядом. Число пленников постоянно возрастало, хотя Майкл настоял на том, чтобы отряд передвигался по наиболее спокойной части города.
– Им надо рубить головы на месте преступления, – сказала Ингер.
– Одной из причин наших неприятностей является та жестокость, к которой прибегал Креденс, – возразил Майкл. – Беспощадность иногда бывает необходима – но только не в тех случаях, когда вам предстоит утихомирить разбушевавшийся океан. Если мы сейчас кого-нибудь казним, то получим ещё несколько разъяренных людей. Большую толпу запугать невозможно. Она будет возрастать тем быстрее, чем больше голов вы станете рубить. В том случае, когда вам приходится иметь дело с ограниченными, хорошо спланированными мятежами – наподобие тех, которые случились недавно, – жестокость может принести определенную пользу.
Майкл посмотрел на королеву и убедился, что та его не слушает. С момента отъезда из поместья Ингер все больше и больше погружалась в себя. Она начинала понимать, какой тяжкий груз лег на её плечи.
У дворцовых ворот бушевала толпа. Агитаторы из числа Нордменов подстрекали людей к штурму. Дворцовая охрана, проявляя замечательную выдержку, не стала разгонять мятежников стрелами из луков и арбалетов.
Гвардейцы начали рассыпаться для атаки.
– Постойте! – вдруг выпалила Ингер. – Дайте мне попытаться!
