Нет нужды тратить время впустую. Внутри дома не было никакого движения, если не считать беготни ничем не истребимых тараканов. Те, кто раньше жил в этом здании, уже никому не могут угрожать.
Вартлоккур довольно долго не смотрел на тела. Много раз ему доводилось видеть этот ужас, но…
Помещение было совершенно голым. Лишь вдоль стен валялись соломенные тюфяки. Все вокруг было покрыто толстым слоем пыли. Со стропил свисало несколько колбас, а в углу горкой лежали объеденные крысами, заплесневелые головки сыра. Лишь россыпи крошек обозначали те места, где некогда находился хлеб.
Наконец, он решился бросить взгляд на тела. Крысы потрудились и над ними. Вартлоккура передернуло.
Чародей рыскал по помещению, поднимая пыль и втягивая носом воздух. Трупного запаха он не чувствовал. Творения Магдена Нората разложению, видимо, не поддавались.
Вартлоккур начал поиск, включив все свои магические чувства. Ничего. Чем они здесь занимались, эти созданные Норатом убийцы? Сидели в тишине и жрали, когда того требовала плоть? Неужели они даже ни во что не играли, ради того чтобы убить время?
– Норат, ты нагоняешь на меня страху больше, чем мои старые враги в Шинсане, – пробормотал чародей.
Обыскивая тела так, словно те принадлежали обычным людям, способным припрятать улики, Вартлоккур едва не пропустил записку. Он стучал по стенам в поисках тайного хранилища и лишь случайно заметил за горкой сыров измятый и грязный клочок бумаги. Скорее всего его туда бросили ещё до того, как уложили сыры.
Ленивым, небрежным, полным высокомерия почерком на листке было начертано: «Миледи, вид моего посланца должен убедить вас в том, что я выполнил свою часть договора. Норат». Чернила уже выцвели, превратившись в сепию.
Вартлоккур с несчастным видом побрел к двери. Этот кусочек бумаги открывал для кого-то путь на эшафот. Неужели он должен передать его королю? Ведь покушения, так или иначе, не удались.
Наибольшее значение имеет не содержание послания, а язык, на котором оно написано. Язык этот был итаскийским.
* * *
Рагнарсон неожиданно для себя обнаружил, что выезжает из города через западные ворота. Ему казалось, что лошадь сама, без всякой команды несет его в сторону аллеи Лиенеке.
– Сир! – вторично окликнул его чей-то голос. Рагнарсон был настолько погружен в себя, что первое обращение пролетело мимо его ушей. – С вами все в порядке, сир? – раздался вопрос.
Рагнарсон поднял глаза и увидел пялившихся на него сэра Гжердрама и Арала Дантиса.
– В порядке, – ухмыльнулся Браги. – Просто витаю в облаках. Скажите Слагбейту, что я договорился о переносе нашего матча с «Пантерами». Ставьте на «Гвардейцев», мы намерены победить.
Арал на это лишь саркастически фыркнул.
– Что же, можешь, если хочешь, вложить все деньги в свое семейное предприятие, – сказал Рагнарсон. – Я направляюсь на аллею Лиенеке. А вы что, оттуда?
Сэр Гжердрам утвердительно кивнул. Вид у него был довольно мрачный.
– Что-нибудь не так, Гжердрам? У нас какие-нибудь неприятности?
– Нет. Дело сугубо личное. Еду, чтобы сказать Гвени, что между нами все кончено. Никак не придумаю, как это лучше сделать. Джулия и я… Одним словом, мы собираемся пожениться.
– Поздравляю. Впрочем, я этого ждал. А, ты Арал, как? Мглу не видел? Она ещё не убыла?
– Она ушла, – пробурчал Арал себе под нос. Молодой торговец тоже выглядел несчастным. – Оставила вам письмо.
Рагнарсон взял конверт и, отъехав от молодых людей, вскрыл.
В послании Мгла повторяла все свои извинения и говорила, каким хорошим и надежным другом он оставался во время её изгнания. В качестве жеста доброй воли правительница Шинсана оставляла у него своих детей. Прочитав об этом, Браги ухмыльнулся. Хитроумная ведьма. Оставшись в Кавелине, её чада не станут заложниками судьбы. Она укрывает их здесь от превратностей политической жизни Империи Ужаса.
Ему придется отдать ребятишек своей снохе. Интересно, как Крис это воспримет? Еще два маленьких рта, ещё два тельца, на которых ей придется залечивать синяки, и ещё два сердца, которые она не должна разбить…
– Ну и веселой же оравой ей придется управлять, – пробормотал он.
На аллее Лиенеке царили тишина и покой. Браги казалось, что его дом погружен в печальные размышления, стоя в стороне от всех мирских тревог. Расположенный чуть дальше дом Мглы выглядел совершенно пустым.
Когда он слезал с седла, на веранде появилась Кристен и, подбоченившись, произнесла воинственным тоном:
– С какой стати вы решили, что я разрешу посадить себе на шею щенков этой вашей Мглы? Что у нас здесь, по-вашему, сиротский приют, что ли?
– О чем это ты? – спросил Браги, изобразив всем своим видом изумление.
– И не думайте меня облапо…
На лице Браги появилась широкая, от уха до уха, идиотская улыбка. Из окна второго этажа на него смотрела Ширили. Кристен пожала плечами, поняв, что потерпела поражение.
Старый привратник принял у Рагнарсона лошадь. Браги клюнул Кристен в лобик и помчался вверх по ступеням. Когда он обнял и прижал к себе Ширили, та лишь слабо пискнула.
* * *
Вартлоккур покачивал свою дочь на согнутой правой руке. Пальцы левой руки были сплетены с пальцами супруги. Глаза чародея были обращены к окну.
– Похоже, что завтра будет дождь, – сказал он.
– Что случилось? – спросила Непанта.
– Большие неприятности.
– Здесь нас постоянно преследуют неприятности.
– На сей раз неприятности не у нас, а у короля. Похоже, что этих убийц наняла Ингер.
– Ингер? Но она такая милая. Не могу в это поверить.
– Организуя покушения, она вовсе не создала исторического прецедента. Думаю, что Браги это тоже известно. Сейчас он хочет обмануть самого себя. Не исключено, что он просто пытается игнорировать случившееся в надежде, что Ингер сама образумится.
– Поговори с ним.
– Это будет то же самое, что сообщить мужу об измене его жены. Он не пожелает слушать, так как известие ставит его в ложное положение. Ему надо что-то предпринимать, и он скорее всего обратит свой гнев не на женщину, а на того, кто поставил его в такое положение.
Вартлоккур не хотел, чтобы король на него злился. Впав в ярость, Браги мог ляпнуть то, что Непанте не следовало слышать.
Что известно королю о положении на востоке? Что об этом знает Мгла? Принцесса, как правительница Шинсана, скоро будет знать все.
– В таком случае потолкуй с Пратаксисом. От него Браги готов выслушать все.
– Хорошая мысль, – согласился Вартлоккур, имея в виду Требилкока, а не Дерела Пратаксиса. Майкл может не только сказать, но сделать что-то.
