– Вопрос? Какой вопрос?
– Не узнали ли недруги о нашей потребности и не начали ли перехватывать курьеров?
Холодок, пробежавший по спине, превратился в настоящий ледник, сковавший все тело.
– Эсмат… Неужели такое возможно?
– Нет ничего невозможного, повелитель. Уже много лет я таю в себе ужас перед подобной возможностью. Мы, увы, достигли такого положения, при котором лишение доступа к лекарству может на некоторое время обезглавить движение. На преодоление страданий абстиненции может потребоваться несколько месяцев.
– Неужели дело настолько плохо, Эсмат? – негромко спросил он.
– Отвратительно, повелитель.
– Эсмат, сделай все, что считаешь нужным, но поставки обеспечь. Я не могу позволить себе оказаться бессильным. Тебе раньше следовало указать мне на эту опасность.
– Наверное, но я опасался оскорбить…
– Оскорбляться поздно. Снадобье делают из растений, не так ли? Из мака? Не могли бы мы выращивать его здесь?
– Я не цветовод, повелитель. Кроме того, Ипопотам является монополистом. Там тщательно охраняют семена, поля…
– Сумеют ли они уберечься от всего Воинства Света?
– Конечно, нет. Но между нашими странами заключен договор о дружбе. Мы дали слово чести… Переговоры велись с целью обеспечить доступ к лекарству. Они могут сжечь плантации, если решат, что мак послужил причиной нападения.
– Нассеф провел переговоры ещё до войны. Означает ли это, что ему известны мои проблемы?
– О них, повелитель, знает множество людей. Подобный секрет невозможно хранить долго.
Эль Мюрид потупил взор – частично из-за овладевшего им стыда, частично от страха.
– Сделай все, что возможно. Я со своей стороны тоже приму нужные меры.
– Как прикажешь, повелитель.
ГЛАВА 9
ИТАСКИЙЦЫ
Гарун расстался с Насмешником и Гучем на севере Кардина, чуть восточнее границы этого королевства с владениями Дунно-Скуттари.
– Кругом патрули, – сказал он, – будьте осторожны.
– Лично я быть столько скрытностным, – со смехом заявил Насмешник, – что даже око гордостного орла не найти указанного. Лично я есть отважный воитель, способный в битве сразить роту, но указанный я не иметь уверенность, что могу победить армию. Даже когда эта дубина Гуч за спина.
Бин Юсиф видел толстяка в деле за день до этого, когда они наткнулись на один из патрулей Нассефа. Спарен обучил его как нельзя лучше. Быстрота движений, ловкость и выносливость Насмешника, когда он работал клинком, казались сверхъестественными. Толстяк был прирожденным фехтовальщиком.
– Гуч, не позволяй ему нарываться на неприятности.
– Не позволю, господин. Он будет вести себя так хорошо, что вы его не узнаете.
– Не позволяй ему также обманом выудить у тебя наличность. – Гарун на всякий случай снабдил великана дополнительными средствами.
– Не беспокойтесь, господин. Я его знаю как облупленного. Я следил за ним, когда он работал на господина Спарена.
В словах Гуча звучала уверенность, вызывавшая одновременно восхищение и беспокойство. Мегелин учил Гаруна видеть мир как змею. Змею скользкую, изменчивую, многоцветную и не заслуживающую ни малейшего доверия. Наивное представление Гуча об окружающем его мире являлось полной антитезой представлениям Радетика.
– Думаю, что вы справитесь. Удачи вам, – сказал бин Юсиф и направился к остальным.
– Полагаешь, у них получится? – спросил Белул.
Гарун оглянулся. Парочка уже шагала на юг. Толстяк шел пешком из-за своей тучности, а Гуч не мог сесть в седло, так как все ещё страдал от раны в деликатном месте.
– Кто знает? Если и не выйдет, то мы ничего не теряем.
– Итак, вперед на север… – задумчиво произнес Белул. – Ты уверен, что они нас ждут на том берегу?
Белул имел в виду армию роялистов, которая должна была собраться в Ворхангзе, крошечном королевстве на противоположном берегу Скарлотти. По оценке Гаруна, на его призыв к оружию должны были откликнуться одна-две тысячи человек.
Он надеялся, что, открыто используя эти силы для поддержки западных армий, он может в свою очередь рассчитывать на их помощь в своей борьбе за возвращение Трона Павлина.
– Скоро, Белул, мы это узнаем.
Однако уже через несколько часов – в тот момент, когда они размышляли, как лучше перебраться через Скарлотти, – к ним прискакал гонец.
– Повелитель, – задыхаясь, выпалил он, – Бич Божий форсировал реку!
– Что? – переспросил Белу. – Где? Когда?
– Чуть выше Дунно-Скуттари. Они начали тайную переправу на лодках четыре дня назад. Застал скуттарцев врасплох. Сейчас на северном берегу у него двадцать тысяч человек.
– Он свихнулся, – прорычал Белул. – Он все ещё уязвим со стороны Малых Королевств, и, кроме того, в тыл ему двигаются итаскийцы.
– Нет. С ума он не сошел. Ты можешь назвать безумцем Эль Мюрида, если хочешь. Эль Мюрида, но только не Нассефа. Бич Божий даже не чихнет без причины.
– Ему теперь можно угрожать только с севера, – вмешался Эль Сенусси. – На этом берегу реки нет сил, способных бросить ему вызов. Наша главная задача сейчас – узнать, что у него на уме.
– Верно, – согласился Гарун и, обращаясь к гонцу, сказал: – Скачи в свою роту и скажи командиру, чтобы тот следил за тем, что делает Нассеф. Скажи ему, чтобы все сообщения он направлял в мой лагерь в Кенделе.
– Кендел? – изумился Эль Сенусси. – Неужели мы пойдем так далеко на север?
– Я попросил итаскийского военачальника о встрече. Лагерь в Кенделе лежит почти на его пути. Эй, кто-нибудь! Поменяйтесь лошадьми с этим человеком. Его кобыла не выдержит обратного пути.
– Благодарю вас, повелитель, – сказал гонец. – Вы позаботитесь о ней? Она – отличная животина.
– Разумеется.
– Но разве это не опасно? – спросил Белул после того, как посыльный ускакал. – Сколько времени потребуется культу Хариша, чтобы установить твое местонахождение?
– Ты полагаешь, что они смогут отважиться на это так далеко от дома?
– Да хоть на краю земли, если того пожелает Эль Мюрид.
– Наверное, ты прав. Что ж, в таком случае тебе придется охранять меня со спины.
Они переправились через Скарлотти ночью. Переправа далась с трудом. Утром, мокрые и измученные, они воссоединились со своей армией.
Вид войска нагнал на Гаруна уныние. Перед ним была толпа оборванцев, не выдерживающая никакого сравнения с воинами, которыми командовал его отец. Однако у этих людей имелось одно выдающееся качество – они сумели пережить катастрофу.
