— В Москву поехал! По делу!
— А он вернется?
— Обязательно! — заверили ее девочки.
— Странно как… Уехал, не попрощался…
— Бабушка, так тебя же дома не было! Все произошло так
быстро… Он позвонил брату, тот велел ему немедленно выезжать, ну и… — смущенно
бормотала Муся. Она ненавидела врать.
— С утра девочки отправились в лес за грибами, которых
оказалось великое множество, и вот теперь они сидели на крыльце и резали грибы
для сушки.
— Никогда столько грибов не видела! Обалдеть! —
восхищенно сказала Виктоша. — Вот мама обрадуется, когда я ей сухих грибов
привезу! Она обожает грибной суп, но всегда говорит: боюсь покупать на улице,
кто знает, где эти грибы собирали!
— Ну тут уж твоя мама может быть спокойна!
— Еще бы!
— А вот интересно… — задушевным тоном начала Муся.
— «Сейчас про Медынского заговорит», — догадалась
Виктоша.
— Интересно, Денис уже встретился с Всеволодом Григорьевичем?
— Может, и нет! Его ведь трудно застать, твоего
Медынского!
— Но что же он тогда будет делать? — всполошилась
Муся.
— На самый худой конец позвонит брату! У него не такое
уж безвыходное положение!
— Но он ведь не хотел говорить брату!
— Я же сказала — на самый худой конец!
— Да, но брат же ничем ему не сможет помочь!
— Муська, прекрати паниковать! Может, он давно уже
сидит в редакции у твоего Медынского и они разрабатывают план действий!
— Может быть, может быть, — задумчиво проговорила
Муся. — Знаешь, Вика, мне отчего-то кажется, что Всеволод Григорьевич
совсем-совсем близко!
— Как? — открыла рот Виктоша.
— Наверное, это оттого, что он сейчас с Денисом, и
таким образом…
— И таким образом тебе что-то передается? На таком
расстоянии? Ну, ты сильна! Вот что значит любовь!
— Да, Вика, любовь это… Помнишь, что я вытворяла в
Склифе? Это все от любви…
— Ерунда! Ты и без любви такое вытворяла! Помнишь, как
ты на даче всех бандитов усыпила? Там о любви и речи не было! Все, Муська,
грибы кончились!
— Давай их сейчас на нитки низать будем!
— Давай!
— Где-то за домом затормозила машина и сейчас же громко
залаял Кортик.
— Кто-то приехал! — сказала Муся. — Чужой!
— Она подняла глаза и ахнула. У калитки стоял
Медынский. Он смотрел на Мусю и улыбался.
— Всеволод Григорьевич! — выдохнула Муся. —
Вы?
— Я! — радостно смеялся он. — Я же обещал вам
стол сколотить, но все никак не мог вырваться. А тут случайно одно дело
отложилось на осень, ну я и решил махнуть сюда на недельку! Не прогоните? О!
Здравствуй, Виктория!
— Заходите, заходите! — засуетилась Муся.
— Ого! Сколько грибов! Сами собирали? — спросил
Медынский.
— Да, конечно… Вы любите грибы?
— Обожаю! И собирать, и есть!
— Ой вы, наверное, голодный! — всплеснула руками
Муся.
— Да нет!
— Молока хотите?
— Молока хочу! А бабушка где? Все по лесу бродит?
— Ну, конечно. Я сейчас!
— Между прочим, — начала Виктоша, — Муська
мне десять минут назад говорила, что чувствует ваше приближение!
— Меня это не удивляет! Она еще и не такое чувствует!
— Ой! Всеволод Григорьевич, а Денис вам, значит, не
дозвонился?
— Какой Денис?
— Так я и знала! — воскликнула Виктоша. —
Всеволод Григорьевич, тут такое творится! — зашептала она.
— Что? Опять? Да что ж это вам неймется? Даже здесь
умудрились что-то нарыть?
— Ой не говорите!
— Но тут вернулась запыхавшаяся Муська с крынкой молока
и буханкой серого хлеба.
— Мусь, а ведь Денис теперь уж точно не найдет
Всеволода Григорьевича.
— А? Что? — Муська точно очнулась от сна. —
Ты о чем, Вика?
— Как о чем? О Денисе!
— Ах да!
— Пока Медынский с наслаждением пил молоко, Виктоша
едва слышно прошипела:
— Очнись, малахольная! Так нельзя! Он же все поймет!
Совсем крыша поехала!
— Да-да, ты права, Вика. Я постараюсь…
— Вы чего там шепчетесь? — полюбопытствовал
Медынский.
— Да вот, Муська размышляет, чем вас еще
угощать! — объяснила Виктоша. — Вы не думайте, мы знаем, что
шептаться неприлично!
— Действительно! — засмеялся Медынский. — Ох,
дочего же тут хорошо! А воздух — с ума сойти. Его просто пить можно, как это
молоко. Ну, спасибо, это было вкусно! А теперь, девочки, выкладывайте, что тут
у вас.
— Не успели девочки и рта раскрыть, как у калитки
появился Степка.
— Наше вам с кисточкой! — начал он. — А Денис
где?
— Привет! Денис уехал! — сообщила Виктоша.
— Как уехал? — ахнул Степка. — Когда?
— Вчера. А в чем дело?
— Куда уехал? — ответил вопросом на вопрос Степка.
— В Москву.
— Насовсем?
— Нет, должен скоро вернуться.
— А… Ну, я пошел!
— «Ясно, — подумал Степка, — на Петровку
поехал, у него же там знакомые… Жалко, у меня такие новости… Но не говорить же
про это с девчонками, хоть Денис вроде бы от них ничего не скрывал… Ладно,
время терпит…»
— Какой забавный малый! — сказал Всеволод
Григорьевич. Он пребывал в отличном настроении. С тех пор, как полгода назад
Муся привезла его сюда, измученного, раненного, преследуемого бандитами, и он
месяц прожил тут под неусыпным присмотром Ефросиньи Макаровны, которая ходила
за ним, как за родным сыном, поила травами, лечила какими-то примочками, он
почувствовал, что на этом свете у него появились родные люди. Эта странная,
необычайно чистая девочка и старуха-знахарка словно заменили ему семью, родных,
которых у него не было. И он рвался сюда, в деревню. Казалось, каждый глоток
этого воздуха возвращает ему силы, потраченные в суматошной жизни огромного
города. И потому он инстинктивно старался отодвинуть разговор о том, что же
узнали тут девочки. Но они смотрели на него с такой надеждой! — Ну так
что? Будете рассказывать?
— Всеволод Григорьевич! — решительно начала
Виктоша, в то время как Муська сидела с блаженно-отсутствующим видом. — Мы
утопили в болоте партию наркотиков!
— Что? — ошалел Медынский. — Что ты сказала?
