— Невозможно, дитя мое.
— Даже если ее примет благородная семья? — Роза взглянула на маму из-под ресниц. — А если она выйдет замуж за джентльмена?
Мама обратила на Розу колючий взгляд и помедлила прежде чем заговорить медленно и осторожно.
— Это редкость, когда девочка со скромными, но хорошими исходными данными, неустанно работая над собой добивается возвышения. — Она быстро вздохнула, стараясь не утратить самообладания. — Боюсь, это не случай твоей кузины. Мы должны умерить свои ожидания, Роза.
— Конечно, мама.
Роза чувствовала, что подлинная причина маминой тревоги висит в воздухе, хоть мать была бы унижена, подозревай она, что дочь понимает это. То был еще один семейный секрет, который Роза сумела выведать у умирающей бабушки. Секрет, который многое объяснял: вражду между двумя хозяйками, старой и молодой, и даже более того, мамину одержимость манерами, ее приверженность светским правилам, ее решимость неизменно являться образцом благопристойности.
Леди Аделина Мунтраше давным-давно изгнала все намеки на правду о своей семье — большинство знавших ее были достаточно напуганы и стерли этот факт из памяти. А те, что не стерли, слишком держались за свои места, чтобы осмелиться проронить хоть слово о происхождении леди Мунтраше. Но бабушка подобных терзаний не ведала. Она с немалым удовольствием припоминала йоркширскую девчонку, чьи набожные родители, обеднев, ухватились за возможность отослать дочь в Чёренгорб-мэнор, в Корнуолл, чтобы та стала протеже знаменитой Джорджианы Мунтраше.
Мама замерла у двери.
— Еще кое-что, Роза, самое важное.
— Да, мама?
— Девчонка не должна попадаться на глаза твоему отцу.
Задача вроде бы несложная; Розе хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать, сколько раз она встречала отца за прошлый год. И все же горячность матери была интригующей.
— Мама?
Короткая пауза, которую Роза отметила с растущим интересом, затем слова, что породили больше вопросов, чем ответов.
— Твой отец — занятой, важный человек. Не следует все время напоминать ему о пятне на добром имени его семьи. — Леди Мунтраше быстро вздохнула, и ее голос упал до бесцветного шепота. — Поверь моим словам, Роза, не видать этому дому добра, если девчонку допустят к твоему отцу.
Аделина осторожно сжала кончик пальца, глядя, как вытекает алая бусинка крови. Она уже в третий раз за несколько минут уколола палец. Вышивание всегда успокаивало ее нервы, но не сегодня. Она отложила крошечную иглу. А все неприятный разговор с Розой и смятение во время чаепития с доктором Мэтьюсом. Хотя в действительности, конечно, ее встревожил приезд дочери Джорджианы. Обычный ребенок, она все же привезла с собой нечто невидимое, подобно переменам в воздухе, которые предвещают ужасную бурю. И это нечто угрожало положить конец всему, за что боролась Аделина, это нечто, несомненно, уже начало свою коварную работу: ведь Аделину день напролет преследовали воспоминания о ее собственном приезде в Чёренгорб. Воспоминания, которые она изо всех сил старалась забыть сама и изгладить из памяти других…
Когда Аделина приехала в Чёренгорб в тысяча восемьсот восемьдесят шестом, дом показался ей необитаемым. Удивительный дом, больше тех, в которых она бывала прежде! Она стояла по меньшей мере десять минут, ожидая от встречающего каких-либо указаний, и наконец в холле появился молодой человек в строгом костюме и с высокомерным лицом. Он удивленно остановился, затем взглянул на карманные часы.
— Вы слишком рано.
Его тон не оставлял сомнений и ясно говорил об отношении к тем, кто прибывает раньше времени.
— Мы не ожидали вас до чая, — добавил он.
Аделина тихо стояла, не понимая, чего от нее ждут.
Молодой человек фыркнул.
— Если вы подождете здесь, я найду кого-нибудь, кто отведет вас в вашу комнату.
Аделина сознавала, что доставляет беспокойство.
— Я могу погулять по саду, если желаете, — кротко предложила она.
В этот миг больше, чем когда-либо, она сознавала свой северный акцент, который словно сгустился в чудесной комнате белого мрамора.
Молодой человек отрывисто кивнул.
— Было бы неплохо.
Лакей унес ее чемоданы, и Аделина налегке спустилась по величественной лестнице. Она постояла внизу, глядя по сторонам и стараясь избавиться от неуютного ощущения, что она умудрилась провалиться, даже не успев поселиться в доме.
Преподобный Ламберт множество раз упоминал о богатстве и высоком положении семьи Мунтраше во время своих дневных визитов к Аделине и ее родителям. Он искренне и часто повторял, что для всей епархии станет огромной честью, если одна из них будет избрана выполнить столь важный долг. Его корнуоллский коллега, руководствуясь непосредственными указаниями хозяйки дома, повсюду искал самую подходящую кандидатуру, и делом Аделины было доказать, что она достойна столь великой чести. Не говоря уже о щедрой плате, которую получат ее родители за свою потерю. Аделина преисполнилась решимости достичь успеха. Всю дорогу из Йоркшира она читала себе короткие суровые лекции на темы вроде «Казаться и быть знатной — почти одно и то же» и «Леди та, кто поступает как леди». Но внутри дома ее нетвердые убеждения сошли на нет.
Шум над головой привлек ее внимание к небу, где семейство черных грачей рисовало замысловатый узор. Одна из птиц круто спикировала вниз, прежде чем отправиться за остальными к полоске высоких деревьев вдали. В поисках цели Аделина пошла за птицами, всю дорогу читая себе лекции о новых начинаниях в ее новой настоящей жизни.
Аделина так увлеченно разглагольствовала, что почти не смотрела по сторонам и не наслаждалась чудесными садами Чёренгорба. Не успела она начать высказываться о социальном положении и аристократии, как покинула темную прохладу леса и очутилась на краю утеса. Сухие травы шелестели под ногами. За утесом, гладкое, точно бархатное полотно, лежало глубокое синее море.
Аделина вцепилась в ближайшую ветку. Она никогда не любила высоту, и ее сердце забилось.
Сцена, происходящая в воде, вернула ее взгляд к бухте. Юноша и девушка в маленькой лодке. Он сидел, а она стояла и раскачивала лодку из стороны в сторону. Ее платье из белого муслина промокло от лодыжек до талии и так липло к ногам, что Аделина задохнулась.
Она понимала, что должна отвернуться, но не могла отвести глаза. У девушки были ярко-рыжие волосы, распущенные и длинные, с мокрыми завитками на концах. На юноше была соломенная шляпа лодочника, на шее у него висела прямоугольная черная штуковина. Он смеялся и плескал водой в девушку, затем наклонился к ней и потянулся, чтобы схватить ее за ноги. Лодка закачалась еще сильнее, и в тот миг, когда Аделина решила, что он вот-вот коснется девушки, та повернулась и плавным движением нырнула в воду.
Никакие события в опыте Аделины не подготовили ее к подобному поведению. Что владело девушкой, как она могла так себя вести? И где она сейчас? Аделина вытянула шею. Она смотрела на блестящую воду, пока наконец не разглядела фигурку в белом, которая скользила по поверхности рядом с огромной черной скалой. Девушка вынырнула из моря, платье прилипло к ее телу, вода стекала с него. Не оборачиваясь, она взобралась на скалу и исчезла в тайном проходе на крутом склоне, ведущем к маленькому домику на вершине утеса.
