— Эбби, откуда у тебя такие деньжищи?
— Заработала на боях Трэвиса.
Я потянул Голубку за плечи, заставив обернуться:
— Ты заработала одиннадцать тысяч баксов на моих боях? Ты ставила на меня?
— Да. Мы с Адамом нашли общий язык, — ответила она как ни в чем не бывало.
Мик сразу же оживился:
— За уик-энд ты сумеешь добыть еще столько же, конфетка. Наскребешь мне к воскресенью двадцать пять тысяч, и тогда Бенни не пришлет ко мне своих бандитов.
— Мик, тогда я сама останусь на мели, а мне еще за учебу платить, — грустно проговорила Эбби.
— Ой, ты в два счета восстановишь свои запасы, — отмахнулся он.
— Когда крайний срок? — спросила Голубка.
— В понедельник утром. Точнее, в полночь, — ответил Мик, нисколько не смутившись.
— Ты не обязана давать ему ни цента! — сказал я.
Отец схватил ее за запястье:
— Еще как обязана! Если бы не ты, я бы вообще ни во что такое не вляпался!
Америка ударила его по руке и оттолкнула:
— Опять вы со своим дерьмом? Она не заставляла вас занимать у Бенни!
Мик бросил взгляд на Эбби. В его глазах сверкнула ненависть. О каких-то родственных отношениях между отцом и дочерью даже речи быть не могло.
— Если бы не она, мне бы и не пришлось занимать! Ты все забрала у меня, Эбби! У меня больше ничего нет!
Голубка сглотнула, с трудом подавляя подступавшие слезы:
— К воскресенью я отвезу деньги Бенни. Но потом ты отвяжешься от меня раз и навсегда. Больше, Мик, я не стану тебе помогать. С этого момента ты сам по себе, я сама по себе. Оставь меня в покое.
Он мрачно кивнул:
— Как знаешь, конфетка.
Эбби развернулась и направилась к машине. Америка вздохнула:
— Пакуйте чемоданы, ребята. Мы едем в Вегас.
Она вслед за Голубкой пошла к «чарджеру», а мы с Шепом застыли на месте.
— Погоди… что ты сказала? — спросил Шепли, недоумевающе взглянув на меня. — В Вегас? В Лас-Вегас? Который в штате Невада?
— Похоже на то, — подтвердил я, засовывая руки в карманы.
— Тогда надо заказать билеты на самолет, — сказал Шеп, потихоньку приходя в себя от неожиданного поворота событий.
— Ага.
Шепли открыл машину, подождал, пока девушки не сядут, и захлопнул дверцу. Потом осоловело посмотрел на меня:
— Я еще ни разу не был в Вегасе.
Уголок моего рта приподнялся в хитрой улыбке.
— Думаю, пора попробовать этот фрукт.
ГЛАВА 20
ЧТО-ТО НАХОДИШЬ, ЧТО-ТО ТЕРЯЕШЬ
Пока мы собирались в дорогу, Эбби почти не разговаривала. А по пути в аэропорт вообще молчала. Просто отрешенно смотрела в окно, едва отвечая на наши вопросы. Я не знал, подавлена ли она отчаянием или просто сосредоточилась на проблеме.
Когда мы приехали в отель, разговор с менеджером Америка взяла на себя. Сунула ему свое фальшивое удостоверение с таким невозмутимым видом, будто уже делала это тысячу раз.
Кстати, может, она и правда тысячу раз это делала. Наши девушки были в Вегасе не впервые. Потому-то и умудрились достать так удачно подделанные документы; потому-то, за что бы Эбби ни взялась, Мерик никогда не сомневалась в ее успехе. В этом порочном городе девчонки многое повидали, и теперь их мало чем можно было смутить.
Ну а Шепли выглядел как типичный турист. Стоял, задрав голову, посреди холла и разглядывал роскошный потолок.
Мы вместе с багажом втащились в лифт. Я привлек Эбби к себе.
— Все в порядке? — спросил я, целуя ее в висок.
— Да, только я предпочла бы находиться где-нибудь в другом месте, — вздохнула она.
Двери лифта открылись. Мы вышли на узорчатую ковровую дорожку, устилавшую весь коридор. Америка с Шепом направились в одну сторону, мы с Эбби — в другую. Наш номер был в конце этажа.
Эбби сунула карточку в щель замка и толкнула дверь. Комната оказалась такой просторной, что даже огромная кровать в ней терялась.
Я поставил чемоданы к стене и принялся щелкать всеми подряд выключателями. Наконец нашел нужный: тяжелые шторы раздвинулись, и мы увидели шумный, горящий огнями Лас-Вегас-Стрип. При нажатии другой кнопки сдвинулся тюль.
Вид из окна Голубку не заинтересовал. Она туда даже не взглянула. Весь этот блеск уже давно утратил для нее всякую привлекательность.
Я поставил на пол нашу ручную кладь и, озираясь, сказал:
— Красиво, правда?
Эбби раздраженно на меня посмотрела.
— Что? — спросил я.
Одним движением открыв чемодан, она покачала головой:
— Мы не на каникулах, Трэвис. Тебе вообще не стоило сюда ехать.
Я быстро подошел к ней и обнял за талию. В этом городе Голубка стала какой-то другой, но я остался прежним. Она, как и раньше, могла рассчитывать на мою поддержку, и я собирался защитить ее от духов прошлого.
— Куда бы ты ни поехала, я за тобой, — сказал я ей на ухо.
Она прислонилась затылком к моей груди и вздохнула:
— Мне нужно спуститься. А ты оставайся здесь или сходи прогуляйся. Увидимся позже, ладно?
— Я пойду с тобой.
Эбби повернулась ко мне лицом:
— Трэв, я не хочу, чтобы ты шел.
Я не ожидал от нее этих слов, тем более сказанных таким холодным тоном. Эбби дотронулась до моей руки:
— Мне за один уик-энд нужно выиграть четырнадцать тысяч долларов, и я должна сосредоточиться. А еще я сама себе противна, когда сижу за карточным столом. Не хочу, чтобы ты меня такой видел.
Я подобрал волосы, падавшие ей на глаза, и поцеловал ее в щеку:
— Как скажешь, Голубка.
Я даже не притворялся, будто понимаю Эбби, но отнесся к ее решению с уважением.
Мерик, постучав, вошла к нам в номер. На ней были туфли на высоченном каблуке и то же облегающее платье, которое она надевала на вечеринку для пар. Трехслойный макияж старил ее лет на десять.
Я помахал Америке и взял со стола ключи. С видом тренера, который дает своему боксеру напутствие для поднятия боевого духа, Мерик принялась готовить подругу к предстоящему вечеру.
Шепли топтался в коридоре и пялился на подносы с недоеденным ужином, выставленные гостями за двери номеров.
— С чего предлагаешь начать? — спросил я.
— Уж точно не с того, чтобы сделать предложение руки и сердца.
— Ты сегодня просто жжешь! Пойдем вниз.
