Шепли поморщился:
— Терпеть не могу эти первые дни: сплошные общие слова и организационные моменты. С тоски подохнешь. И зачем только я сегодня приперся?
— Ну, куда деваться… А ты, Голубка, как поживаешь? — проговорил я, сосредоточившись на том, чтобы руки, лежащие у нее на плечах, не выдали моей напряженности.
Она ответила холодным тихим голосом:
— Так же.
— Хорошо отдохнула? — спросил я, слегка покачивая ее из стороны в сторону.
— Прекрасно.
Черт! До чего же это было неловко!
— Я рад… Ладно, пойду: у меня еще занятия. Всем пока.
Я направился к двери, на ходу достав из кармана пачку сигарет. Следующие две лекции я еле высидел. Казалось, моя спальня была единственным местом, где я мог расслабиться: вдали от кампуса, вдали от всего, что напоминало о моем одиночестве, вдали от мира, который преспокойно вертелся, не обращая ни малейшего внимания на мои сердечные раны. Шепли говорил, что со временем мне полегчает, но пока боль не отпускала.
Мы с Шепом встретились на стоянке «Морган-холла». Я изо всех сил старался не пялиться на крыльцо общаги. Шеп тоже нервничал и почти всю дорогу домой молчал. Припарковав машину, вздохнул. Я хотел было спросить, не поссорился ли он с Америкой, но решил, что если я даже с собственными проблемами разобраться не в состоянии, то ему тем более помочь не смогу.
Взяв свой рюкзак, валявшийся на заднем сиденье, я быстро вышел из машины и поднялся в квартиру, остановившись только затем, чтобы открыть замок. Шепли захлопнул за нами дверь и наконец-то подал голос:
— Послушай, с тобой все нормально?
— Да, — не оборачиваясь, ответил я из коридора.
— Неловкая получилась сцена. Там, в столовой.
— Да уж, — бросил я.
— Знаешь… э-э-э… наверное, стоит кое-что тебе рассказать. Вернее… Черт! Трэв, я не уверен, что должен тебе это говорить. Не знаю, станет ли тебе лучше или хуже… но я случайно подслушал один разговор…
— Чей? — обернулся я.
— Мерик и Эбби. Эбби сказала… что на каникулах ей было тяжело. — Я молча замер, стараясь выровнять дыхание. Шепли нахмурился. — Эй, ты меня слышал?
— Слышал, — ответил я, вскидывая руки. — Но это еще ничего не значит! Ей было тяжело без меня? Или потому, что мы больше не друзья? Или еще по какой-нибудь причине?
Шепли кивнул:
— Так я и знал. Не надо было тебе говорить.
— Объясни мне! — вскричал я, чувствуя, что начинаю трястись. — Я не… Я так больше не могу! — Отшвырнув ключи, я услышал, как они громко звякнули о стену коридора. — Сегодня она меня едва заметила, и ты говоришь, будто я ей нужен? Как друг? Она хочет, чтобы у нас все было как до Вегаса? Или, может, ей просто хреново, а я тут вообще ни при чем?
— Не знаю.
Я бросил свой рюкзак на пол и пнул его:
— Зачем ты мне все это говоришь, Шеп? Поверь, это уже слишком. Или думаешь, я мало намучился?
— Извини, Трэв… Просто, наверное, на твоем месте я хотел бы знать…
— Но ты не на моем месте, черт возьми! Оставь меня, на хрен, в покое! Отвяжись, Шеп!
Я закрылся в своей комнате, сел на кровать и подпер голову руками. Шепли открыл дверь:
— Если ты считаешь, будто мне нравится тебя мучить, то ты ошибаешься. И я почти уверен, что, если бы промолчал, ты бы и за это разозлился на меня точно так же. По-моему, тут дело не во мне.
Я кивнул:
— Ладно, замяли.
— А может… может, попробуешь вспомнить все плохое, что было между вами? Тогда станет легче?
Я вздохнул:
— Пробовал. Не помогает. Постоянно возвращаюсь к одной и той же мысли.
— Какой?
— Я готов все плохое пережить заново, если вместе с этим повторится и хорошее.
Шеп принялся беспокойно оглядывать комнату — видимо, пытался придумать, что бы еще сказать. Но сказать было нечего. Тут у него зазвонил телефон.
— Это Трент, — обрадовался Шепли, прочтя надпись, высветившуюся на экране. — Не хочешь съездить с ним в «Ред»? Выпьешь, развеешься? Сегодня он освобождается в пять. У него сломалась машина, и он просит тебя, чтобы ты свозил его повидать Кэми. Поезжай, старик. Возьми мой «чарджер».
— Ладно. Передай, чтобы ждал меня.
Я шмыгнул, вытер нос и встал. Видимо, до того, как я успел подъехать к засыпанной гравием стоянке тату-салона, где работал мой брат, Шепли предупредил его, что день у меня не задался. Я это понял, когда Трентон сел в машину и предложил гнать прямиком в «Ред дор», даже не заезжая домой.
Когда мы приехали в клуб, там никого не оказалось, кроме Кэми, хозяина заведения и парня, который привез в бар очередную партию бухла. Но была середина недели, и я знал, что скоро набегут студенты, выстроятся за пивом по акции «Бутылка за монетку».
Я уже успел поднабраться к тому моменту, когда в зал вошла Лекси в сопровождении каких-то друзей. В их сторону я даже не посмотрел. Потом передо мной возникла Меган:
— Фигово выглядишь, Мэддокс!
— Знаю, — пробормотал я, с трудом шевеля онемевшими губами.
— Пойдем потанцуем! — ухмыльнулась она и потянула меня за руку.
— Не уверен, что смогу, — ответил я, пошатываясь.
— Пожалуй, не стоит экспериментировать! — весело сказал Трентон.
Меган купила мне пива и поставила свой стул рядом с моим. Через десять минут она уже вовсю лапала меня за рубашку и хватала за руки. Перед закрытием бара спрыгнула на пол и приклеилась к моему бедру, почти что сев на меня верхом.
— Не нашла твой мотоцикл у входа. Тебя Трент привез?
— Нет. Я на машине Шепли.
— Она классная, — проворковала Меган. — Давай отвезу тебя на ней домой?
— Хочешь сесть за руль «чарджера»? — пренебрежительно пробормотал я, косясь на Трентона.
Он подавил смешок:
— Пожалуй, братишка, это не такая уж плохая идея. Поезжайте и будьте осторожны… Во всех отношениях.
Меган стащила меня со стула и поволокла к выходу. На ней были ботинки, джинсовая юбка и открытый топ в блестках, но она как будто совсем не замерзла, хотя на улице дул холодный ветер.
Я закинул руку ей на плечо, и она принялась хихикать. Хихикала до тех пор, пока мы не подошли к «чарджеру» Шепли.
— Некоторые вещи никогда не меняются, правда, Трэвис?
— Вроде того, — пробормотал я, пялясь на ее губы.
Меган обняла меня за шею, притянула к себе и, недолго думая, запустила мне в рот влажный и мягкий язык, прикосновение которого я сразу узнал. Несколько минут мы лапали друг друга и обменивались слюной, потом Меган закинула на меня ногу, я схватил ее за бедро и притиснулся к ней. Она ударилась задом о дверцу машины и застонала, не отрываясь от моего рта. Этой страстной особе нравилось, когда я был с ней чуточку груб.
