— Никогда нам отсюда не выбраться!
— Иди за мной, и все будет в порядке, — сказал я.
По мере того как мы приближались к месту боя, шум толпы становился громче. Вскоре уже можно было различить голос Адама, выкрикивавшего имена и цифры в мегафон.
Я остановился в комнате, примыкающей к арене, и оглядел парты и стулья, накрытые белыми простынями. Стало не по себе. Место плохое, опасное. Зря я привел сюда Эбби. Если начнется драка, Трентон защитит Голубку, но где он спрячет ее от толпы? Здесь, среди старого хлама? Мне это почему-то не понравилось.
— Как собираешься действовать? — спросил брат.
— По принципу «разделяй и властвуй».
— Что будешь делить?
— Тушу Сэвиджа на части.
Трентон энергично кивнул:
— Неплохой план.
— Голубка, стой возле этой двери, ладно?
Эбби широко раскрытыми глазами смотрела на арену, вокруг которой уже творилось бог знает что.
— Голубка, ты меня слышишь? — Я дотронулся до ее руки.
— А? — Она повернулась ко мне и заморгала.
— Прошу не отходить от этой двери. И держись все время за Трентона.
— С места не сдвинусь, — сказала Эбби. — Обещаю.
Я посмотрел на ее милое встревоженное лицо и улыбнулся:
— Теперь, кажется, ты нервничаешь.
Она взглянула на арену, потом опять на меня:
— У меня плохое предчувствие, Трэв. Уверена, что ты победишь, но… Не знаю. Не нравится мне это место.
Мне нечего было возразить.
— Мы здесь ненадолго.
Адам уже начал вступительную речь. Я дотронулся до лица Эбби и посмотрел ей в глаза:
— Люблю тебя.
Голубка слабо улыбнулась. Я привлек ее к себе и прижал к груди.
— Так что не пытайтесь жульничать, прикрываясь своими телками! — прокричал Адам в мегафон.
Я положил Голубкину ручку на локоть Трентона:
— Не спускай с нее глаз. Ни на секунду. Тут все на голову встанут, когда начнется бой.
— Поприветствуем нашего сегодняшнего гостя! На арену выходит… Джон Сэвидж!
— Не беспокойся, братишка. Буду защищать ее до последней капли крови, — сказал Трентон, выразительно пожимая пальцы Эбби. — Теперь иди порви этого отморозка, и свалим отсюда к чертовой матери.
— Трепещите, парни! Девчонки, сбрасывайте трусики! Трэвис Мэддокс Бешеный Пес!
При этих словах я шагнул вперед. Толпа взревела, взметнулось множество рук. Море зрителей расступилось передо мной, и я медленно вышел на арену.
Зал освещался только фонарями, висевшими под потолком. После того как в прошлый раз мы чуть не спалились, Адам осторожничал: боялся, что ярко освещенные окна подвала привлекут к нам нежелательное внимание.
Даже в полумраке можно было легко разглядеть свирепую физиономию моего противника. Сверкая глазами, он нетерпеливо запрыгал с ноги на ногу. Потом замер и кровожадно уставился на меня с высоты своего огромного роста.
Джон был далеко не дилетант, но у него, как и у всех остальных, было лишь три варианта: или нокаут, или болевой прием, или победа по очкам. Моя сила заключалась в том, что много раз приходилось драться с четырьмя братьями, а значит, противостоять всем приемам одновременно.
Если противник выберет тактику Трентона, я должен быть готов к быстрому нападению в самый неожиданный момент. На этом я собаку съел.
Если он будет, как близнецы, чередовать разнообразные приемы, нанося удары то кулаком, то ногой, этим меня тоже не напугаешь.
Наиболее опасен был Томас. Если Джон столь же хитер (судя по его оценивающему взгляду, так и есть), он сделает равные ставки на силу, скорость и стратегию. Но и это мне не страшно: со старшим братом я дрался всего лишь несколько раз, но к тому времени, когда мне исполнилось шестнадцать, он уже не мог справиться со мной без помощи других Мэддоксов.
Сколько бы ни тренировался Джон Сэвидж, каких бы хитростей ни припас, он вряд ли меня удивит.
Адам дунул в свой «рог», и Сэвидж, сделав маленький шаг вперед, выбросил руку в мою сторону. Я увернулся. Да, похоже, он намерен драться, как Томас.
Джон приблизился ко мне. Я поднял ногу и ботинком отпихнул противника в толпу. Толпа отбросила его обратно на ринг.
Джон опять попер на меня и нанес два удара. Я пригнул его, схватив за плечи, и двинул коленом в лицо. Он попятился, но, быстро собравшись с силами, снова атаковал.
Я сделал выпад и промахнулся. Сэвидж попытался обхватить меня за туловище. Я был уже потный и легко выскользнул. Когда я повернулся, он засветил мне локтем в челюсть. На какую-то долю секунды потемнело в глазах, но потом я встряхнулся и ответил противнику сначала левым хуком, потом правым. Нижняя губа Джона была разбита. При виде первой крови публика оглушительно взревела.
Я отвел локоть назад и нанес Сэвиджу короткий удар кулаком в нос. Пока Джон приходил в себя, я оглянулся на Эбби. Как я и просил, она стояла у двери, держась за Трентона.
Убедившись в том, что с Голубкой все в порядке, я снова сосредоточился на борьбе. Джон, пошатываясь, попытался нанести удар, от которого я увернулся. Тогда он обхватил меня руками, и мы оба повалились на пол.
Подмяв противника под себя, я с первого раза угодил ему локтем прямо в лицо. Джон намертво обвил меня ногами.
— Прикончу тебя, чертов сопляк! — проревел он.
Я улыбнулся и, оттолкнувшись от пола, встал на ноги. Сэвидж поднялся вместе со мной и хотел снова повалить, но я решил, что нам с Эбби пора домой. В шуме толпы я расслышал голос Трентона:
— Надери ему задницу!
Я сделал выпад вперед и немного в сторону. Джон с сокрушительной силой рухнул на бетонный пол затылком, погрузившись в полубессознательное состояние. Замахнувшись, я стал бить его по голове. Бил до тех пор, пока меня не подхватили под мышки и не оттащили в сторону.
Адам бросил Сэвиджу на грудь красную тряпку, потом взял мою руку и поднял вверх. Зал взорвался. Я посмотрел на Эбби: Трент посадил ее к себе на плечи, и она радостно кивала мне, возвышаясь над морем голов. Сам Трентон улыбался до ушей и что-то кричал.
Как только толпа начала рассеиваться, я заметил страх на Голубкином лице. Через несколько секунд все разом закричали. Началась паника. Фонарь, висевший в углу зала, упал и поджег белую простыню, от нее загорелась соседняя, и дальше по цепочке. Пламя распространялось с невероятной скоростью.
Толпа с воплями устремилась к лестнице. Помещение уже было полностью задымлено. В отсветах огня мелькали испуганные лица, мужские и женские.
— Эбби! — крикнул я, с ужасом понимая, как она от меня далеко и сколько между нами народу.
