— Да.
— Точное число жертв будет известно только завтра.
— Мы с Трентоном, когда искали выход, наткнулись на группку девочек. Не знаю, удалось ли им выбраться. Они были так напуганы…
Руки Эбби задрожали, и я утешил ее единственным доступным мне способом. Обнял. Голубка прижалась к моей груди и вздохнула. Вскоре ее тело расслабилось, дыхание стало ровнее, она потерлась щекой о мою кожу. Впервые с тех пор, как мы помирились, я почувствовал себя с Эбби совершенно спокойно — как до нашей поездки в Вегас.
— Трэвис?
Я опустил подбородок и прошептал ей в волосы:
— Что, малыш?
Наши телефоны одновременно зазвонили. Эбби взяла свой и передала мне мой.
— Алло?
— Трэвис, старик, ты в порядке?
— Да, Шеп, все хорошо.
В это время Эбби успокаивала Америку:
— Мерик, я жива-здорова. Мы оба целы.
— Мама с папой тут места себе не находят. Мы сейчас как раз новости смотрим. Я не говорил родителям, что ты в «Китоне». Что? — Шепли отстранил голову от трубки, его дергали со всех сторон. — Нет, мама! Да, я говорю с ним, он в порядке! Они дома. Так что там у вас произошло? — спросил Шеп, опять переключаясь на меня.
— Чертовы фонари. Адам не хотел зажигать яркий свет — боялся привлечь внимание. От одного из фонарей все и загорелось. Дело плохо, Шеп. Много погибших.
Шепли сделал глубокий вдох:
— Пострадал кто-нибудь, кого мы знаем?
— Пока неизвестно.
— Я рад, что ты выбрался, брат. Я… Господи, как же хорошо, что ты жив!
Эбби рассказывала Америке о том, как блуждала по темному подвалу, пытаясь найти выход. Я сжался, когда она дошла до своей безуспешной попытки открыть окно.
— Мерик, не нужно возвращаться раньше времени. Мы в порядке, — сказала Голубка и через несколько секунд с нажимом повторила: — Мы в порядке. Обнимешь меня в пятницу. Я тоже тебя люблю. Отдохните как следует.
Я прижал телефон к уху:
— Лучше поддержи свою девушку, Шеп. Она, кажется, очень взволнована.
Шепли вздохнул:
— Я просто… — Еще один вздох. — Я знаю, старик.
— Я люблю тебя. Ты мне как родной брат, даже больше.
— Ты мне тоже. До скорого.
Закончив разговаривать по телефону, мы с Эбби посидели в тишине, все еще переваривая впечатления от случившегося. Я опустил голову на подушку и привлек Голубку к себе.
— С Америкой все нормально?
— Расстроилась очень. Но ничего, оправится.
— Хорошо, что их с нами не было.
Я почувствовал, как Эбби на секунду окаменела при этих словах, и пожалел, что навел ее на новую мрачную мысль.
— Да, — сказала она, содрогнувшись.
— Извини. Ты и так сегодня много пережила. А я лезу к тебе с разговорами, от которых становится только хуже.
— Ты пережил не меньше моего, Трэв.
Я еще раз вспомнил, как искал Эбби в темноте, как боялся, что не найду ее, как наконец пнул ту дверь…
— Вообще-то, меня довольно трудно напугать, — сказал я. — Но в то утро, проснувшись и не найдя тебя в квартире, я испугался. Еще когда ты ушла от меня после Вегаса. Еще когда я собирался позвонить отцу и сказать, что Трент погиб. А увидев тебя в горящем подвале, я был просто в ужасе… Я ведь за несколько минут до этого чуть не ушел. Был в нескольких шагах от выхода, но что-то меня остановило.
— То есть как? Да ты спятил! — проговорила она, поднимая голову с моей груди и заглядывая в глаза.
— Я никогда еще не был так уверен в том, что поступаю правильно. Поэтому просто развернулся и пошел искать тебя. Захожу в ту комнату, а там ты. Тогда это было для меня самое главное. В тот момент я даже не думал о том, сможем ли мы выбраться. Просто хотелось быть с тобой рядом, и все. Жизнь без тебя, Голубка, — это единственное, чего я боюсь.
Эбби потянулась ко мне и нежно поцеловала в губы. Потом, улыбнувшись, сказала:
— Значит, тебе нечего бояться. Потому что я никуда не денусь.
Я вздохнул:
— Знаешь, я готов все пережить сначала, с того самого дня, как мы впервые встретились. Пускай бы каждая секундочка повторилась, лишь бы в итоге мы оказались вместе, как сейчас.
Эбби вздохнула, я ласково поцеловал ее в лоб и прошептал:
— Вот он, этот момент.
— Какой?
— Глядя на тебя спящую, я… вижу на твоем лице покой, которого сам не чувствовал с детства, с того времени, когда была жива мама. А теперь вот почувствовал. — Я вздохнул и крепче прижал к себе Голубку. — Как только я тебя увидел, понял: в тебе есть что-то, что мне очень нужно. Теперь ясно. Это не что-то в тебе, это сама ты.
Эбби устало улыбнулась и снова спрятала лицо у меня на груди:
— Это мы, Трэв. Когда мы с тобой не вместе, все становится каким-то бессмысленным. Ты не замечал?
— Не замечал ли я? Да целый год тебе об этом говорю! — поддразнил ее я. — Наглые девицы, ссоры, расставания, Паркер, Вегас… даже пожар — наши отношения могут выдержать все.
Эбби подняла голову и внимательно посмотрела мне в глаза. Она явно что-то замышляла, но впервые с момента нашей встречи я этого не испугался. В глубине души я знал: какой бы путь Голубка ни выбрала, мы пойдем по нему вместе.
— Вегас? — задумчиво проговорила она.
Я нахмурил брови:
— Да…
— А ты не хочешь съездить туда еще раз?
Я не поверил собственным ушам:
— Мне и в голову такое не приходило…
— Давай слетаем всего на один день.
Я озадаченно оглядел темную комнату:
— На один день?
— Давай поженимся! — выпалила Эбби.
Я услышал слова, но их смысл дошел до меня не сразу. Наконец мой рот растянулся в широкой улыбке. Шутка была дурацкая, но, если это поможет Голубке отвлечься от мрачных мыслей, я не прочь ей подыграть.
— Когда?
Она пожала плечами:
— Можно взять билеты на завтра. Сейчас же каникулы. У тебя ведь нет никаких планов на завтрашний день?
— Ну смотри, ты сама напросилась, — хитро сказал я и потянулся за телефоном.
Эбби подняла подбородок: упрямилась, не хотела признаваться, что пошутила.
— «Американ эйрлайнс», — проговорил я, пристально наблюдая за ее реакцией.
Она даже не мигнула.
— «Американ эйрлайнс». Чем могу вам помочь?
— Будьте добры, мне нужно два билета до Лас-Вегаса. На завтра.
