Помню, как-то вечером, когда Макс с мамой куда-то ушли, я остался дома с его папой. Я тогда не рискнул пойти с Максом, потому что еще ни разу не выходил из дому, и весь вечер просидел на диване вместе с папой Макса. Я орал ему и звал его все время. Мне казалось, что, если я буду кричать достаточно долго, он не выдержит и попросит меня замолчать. Я умолял его послушать меня, поговорить со мной, но он сидел и смотрел бейсбол, как будто меня не было. А потом засмеялся. На секунду я подумал, что это он надо мной смеется. Но папа Макса смеялся над словами какого-то человека по телевизору. Я понял, потому что тот человек тоже рассмеялся. Если бы папа Макса слышал, как я ору, он не расслышал бы, что сказал тот человек, потому что я орал ему прямо в ухо. Тогда-то я и понял, что, кроме Макса, меня никто не слышит.
Потом я познакомился с другими воображаемыми друзьями, и оказалось, что они меня слышат. То есть те из них, кто вообще может слышать. А слышать могут не все.
Однажды я встретил воображаемого друга, который был ободком для волос с глазами. Я даже не знал, что это воображаемый друг, пока не заметил, как она мне подмигивает, будто хотела мне что-то сказать. А была просто ободком в волосах маленькой девочки. Розовым. Я по цвету догадался, что она тоже девочка. Но она не слышала меня, потому что девочка так ее себе придумала. Когда дети придумывают себе друзей — даже без ушей, — они все же придумывают их так, что те могут их слышать. Но не маленький розовый ободок. Она просто мне подмигивала, и я мигал ей в ответ. А еще ей было страшно. Я это понял по ее глазам и по тому, как она мигала. Только, как я ни старался, я не смог сказать ей, что все будет хорошо. Я мог только мигать. Но, может быть, даже это перемигивание помогло ей не так бояться. Помогло не чувствовать себя такой одинокой.
Но лишь чуть-чуть.
Маленький розовый ободок в волосах девочки исчез на следующий день. Я вот думаю, что исчезнуть — это самое худшее, что может случиться, но тот розовый ободок, думаю, стал счастливее, когда исчез. Она хоть перестала бояться.
Полиция считает, что Макс убежал из школы. Об этом они говорят, когда становятся в круг и перешептываются. Они не верят, что миссис Госк говорит правду. Они думают, что Макс, скорее всего, ушел из класса раньше, чем говорит миссис Госк, и потому его еще не нашли.
— Она просто не уследила за мальчишкой, — говорит один полицейский, и все остальные в круге согласно кивают.
— Если так, то невозможно сказать, как далеко он успел уйти, — говорит другой, и все снова кивают.
Полицейские не такие, как дети. Похоже, они всегда соглашаются друг с другом.
Шеф полиции сказал, что его офицеры и местные добровольцы (странное слово) уже ищут Макса в лесу за школой и обходят соседние улицы. Они стучат в каждый дом и спрашивают, не видел ли кто Макса. Я тоже думал, не пойти ли его поискать, но решил пока остаться в школе. Подожду, вдруг Макс вернется. Не может же миссис Паттерсон оставить его у себя навсегда.
Хотел бы я, чтобы полицейские догадались о том, что Макса забрала миссис Паттерсон. Я все время думаю о том, что в сериале они уже догадались бы.
За последние дни я повидал много полицейских. Первыми были те, кто пришел в наш дом после того, как Томми Свинден разбил окно в комнате Макса. Потом были полицейские и одна полицейская, которые приехали на автозаправку, когда подстрелили Ди и из-за этого завис Салли. А теперь вот полицейские, мужчины и женщины, ходят по всей школе. Но никто из них не похож на полицейских из телесериалов, так что я волнуюсь, что они не такие же сообразительные. Полицейские в реальном мире ниже ростом, толще и чуть-чуть волосатее, чем полицейские по телевизору. У одного я даже видел волосы в ушах. Ну конечно, не у девушки-полицейской. У одного из их парней. Никогда не видел по телевизору таких полицейских, которые выглядят как нормальные люди. Интересно, кого хотят одурачить те, кто снимает сериалы?
«Кого хотят одурачить?»
Это вопрос миссис Госк. Она часто его задает. Чаще всего она задает его мальчикам, которые пытаются ей доказать, что забыли тетрадь с домашним заданием на столе в кухне.
Она тогда обычно говорит что-то вроде: «Кого ты хочешь одурачить, Этан Вудс? Я не вчера родилась».
Я хотел бы спросить миссис Паттерсон, кого она хочет одурачить, но, кажется, она всех одурачила.
Миссис Палмер злится из-за того, что школа закрыта. Я слышал, как она сказала об этом миссис Симпсон, когда полицейские закончили обыскивать школу. Миссис Палмер считает, что Макс убежал, и не понимает, почему надо закрывать школу. А я думаю, что полицейские просто осторожничают. Их шеф сказал, что если один ребенок смог пропасть, то и другие тоже могут.
— Возможно, мальчика кто-то забрал, — сказал он миссис Палмер, когда она попыталась ему пожаловаться. — Если так, кто-нибудь в школе может что-то об этом знать.
Я не думаю, что шеф полиции на самом деле думает, что кто-то забрал Макса из школы. Он просто осторожничает. Делает так на всякий случай. Потому миссис Палмер и злится. Она считает, что нет никакого всякого случая, она считает, что Макс пошел погулять и не вернулся. Шеф полиции тоже так считает.
Я все время думаю о том, что чем дольше полицейские обыскивают подвал школы и лес и обходят дома в районе, тем меньше у меня шансов снова увидеть Макса.
Я не думаю, что Макс умер. Даже не знаю, с какой стати я об этом подумал, я сам в это не верю. Я считаю, что Макс жив и с ним все в порядке. Он, наверное, сидит на заднем сиденье в машине у миссис Паттерсон, с тем синим рюкзаком на коленях. Я думаю, что с ним все в порядке, и знаю, что он не умер. Но мне хотелось бы больше не думать, что он не умер, а просто знать, что Макс жив.
Но если бы Макс умер, узнал бы я об этом? Или я просто испарился бы, так и не успев выяснить, что с ним случилось? Время от времени я задерживаю дыхание и жду, испарюсь я или нет. Но если бы я испарился, я бы вряд ли знал об этом. Я просто исчез бы, и все. Одна секунда — ты есть, другая — тебя нет. Так что глупо поджидать момент, когда это произойдет. Но я ничего не могу с собой поделать.
Я все надеюсь, что у миссис Паттерсон была причина забрать Макса из школы. Может, они поехали поесть мороженого и заблудились, а может, она повезла Макса на экскурсию и забыла сказать об этом миссис Госк. Или, может быть, она захотела познакомить Макса со своей мамой. Может, они в любую секунду въедут на школьную парковку и Макс вернется.
Только я не думаю, что миссис Паттерсон вчера разговаривала по телефону со своей мамой.
Я вообще не думаю, что у миссис Паттерсон есть мама.
Знает ли мама Макса о том, что он исчез? А его папа? Может быть, они сейчас ищут его в лесу за школой?
В класс входит миссис Палмер. Миссис Госк снова читает детям «Чарли и шоколадную фабрику», но без Макса, а он любит, когда миссис Госк читает вслух. К тому же в этой главе Верука Солт
[11]
падает в мусоропровод, а я не думаю, что миссис Госк хочет сейчас читать о том, как пропадают дети.
