Мастерская фотографа значительно отличалась от маминой
мастерской. Здесь не было «верхнего света» – стеклянной крыши. Обычная квартира
в старом доме, только перегородки сломаны. Одна очень большая комната с массой
аппаратуры. Одна стена затянута белой тканью, а половина другой – черной.
Кухонька с двухконфорочной газовой плитой совсем крохотная.
– Лидия Павловна, может, хоть чайку выпьете или кофе?
– Да, пожалуй, чашку кофе выпью.
Гошка с наслаждением съел яичницу и выпил чаю с бутербродом.
После такого завтрака Наташа показалась ему вполне симпатичной и нисколько не
подозрительной.
И Лидия Павловна, по-видимому, успокоилась.
Если сын вчера звонил из Люксембурга…
– Наташа, у меня к тебе просьба: если Толя еще
позвонит, попроси его, чтобы обязательно позвонил мне.
– Хорошо. Я вообще не понимаю, как он мог вас не
предупредить. Тоже мне, сын называется. Мать тут с ума сходит, а он… Просто
безобразие.
– Да, черт знает что! Раньше с ним такого не бывало.
Может, у него какие-то неприятности?
– Неприятности? Да нет, я бы знала. Наоборот – он
получил премию очень престижного голландского журнала…
– Да, это я знаю. Наташа, а все-таки почему ты взяла
отпуск? Ноябрь – не самый лучший месяц для отдыха.
– Это смотря где отдыхать… – загадочно улыбнулась
Наташа.
– И где же ты думаешь отдыхать?
– В Египте. На Красном море. Говорят, там сказочная
красота.
– Ты одна туда едешь, без Толи?
– Я еду с подругой. А Толи ведь нет, да он и не любит
нормально отдыхать.
– И когда же ты едешь?
– Завтра.
– А когда возвращается Толя?
– Через неделю. Вообще-то вы меня тут случайно застали.
Я вчера вечером зашла сюда взять кое-что из вещей, но вдруг мне так захотелось
спать, что я осталась, не поехала к себе.
– Кстати, Наташенька, дай-ка мне на всякий случай свой
домашний телефон, а то столько лишних волнений, я ведь уже хотела в милицию
обратиться.
В глазах Наташи мелькнуло смятение.
– Зачем в милицию?
– Как зачем? У меня сын пропал!
– Да-да, я понимаю…
– Да, кстати, а ты случайно не знаешь Толиного телефона
в Люксембурге?
– Нет, он не сказал.
– Ив какой гостинице остановился, ты тоже не знаешь?
– Нет, он же не сидит на одном месте.
Вчера был в Люксембурге, потом собирался в Голландию…
– Значит, если он сегодня не позвонит, то я и не сумею
с ним поговорить? Это плохо, очень плохо.
– Лидия Павловна, не огорчайтесь, может, он и сам
сообразит вам позвонить. Да, конечно, обязательно позвонит. Как я уеду, он и
позвонит.
– Наташа, я одного в толк не возьму: это что же,
внезапная какая-то поездка?
– Внезапная? Да-да, именно внезапная!
Потому-то так все и вышло. Он собрался в одночасье, и вот…
– А что же такое случилось?
– Ну, я точно не знаю, просто он на днях пришел и
сказал, что ему срочно надо уехать.
Вот и все. Вы не сердитесь, Лидия Павловна, и не волнуйтесь.
Все нормально, Толя жив-здоров.
– Что ж, хорошо, что все прояснилось.
Ну, Гоша, пойдем, что ли?
– Да-да, пойдемте. Спасибо, все было очень
вкусно, – благовоспитанно произнес Гошка, поднимаясь из-за стола.
Когда они с Лидией Павловной вышли на улицу, она спросила:
– Ну и что ты обо всем этом думаешь?
– Не знаю. Странно как-то…
– Да уж, более чем странно. Но, в конце концов, всякое
бывает. Бумажник у Толи могли выкрасть. Заграничный паспорт, скорее всего,
лежал у него в другом месте или просто был в посольстве на оформлении.
– Наверное.
– Гоша, ты ей не поверил, да?
– Почему? Просто мне показалось, что не стоит говорить
про бумажник. Тогда слишком многое пришлось бы объяснять. А так я просто ваш
знакомый, вы меня на всякий случай с собой взяли, вот и все.
Лидия Павловна вдруг остановилась, достала из сумочки
сигареты и закурила.
– Постой, Гоша, я покурю.
Гошка заметил, что руки ее при этом дрожали.
– Знаешь, у меня какое-то странное чувство… Что-то тут
не так.
Гошка молчал. А что на это скажешь?
– Понимаешь, не похоже это на Толю – вот так сорваться,
ни слова не сказав, и даже оттуда не позвонить. Он знает, что я за него
волнуюсь, и по мере возможности старается меня щадить.
– Но, может быть, ему что-то угрожало и он уехал,
никому ничего не сказав?
– И звонит ей, а мне нет?
– Вдруг он ей тоже не звонил, а она сказала это, просто
чтобы вас успокоить?
– Да, это возможно.
– Ну вот видите…
– И все-таки что-то тут не так! Я не успокоюсь, пока не
услышу его голос. Сама.
Своими ушами.
– Но если он не может позвонить, если это опасно? Вдруг
ваш телефон прослушивается?
Или по крайней мере он это предполагает?
– Послушай, Гошенька, ты сказал, что Леша следит за тем
типом?
– Да.
– Один?
– Нет, с одной девочкой. А что?
– Я боюсь. Боюсь за вас. Если Толя в безопасности, то
вы… Вы не должны рисковать. Ни в коем случае. Бросайте-ка это все.
Я не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось из-за
совершенно чужого вам человека, который к тому же ведет себя столь странно. Он,
конечно, мой сын, но…
– Лидия Павловна, вы сами-то верите, что ваш сын за
границей?
– А ты не веришь?
– Я не знаю, – честно признался Гошка.
– Вот и я не знаю Хотя… Не такое уж чудовище Наталья,
чтобы так врать и собираться на курорт, когда… когда… Постой, я сейчас
сообразила… У меня есть старый приятель, генерал, очень важная шишка…
– И что?
– А то, что я попрошу его выяснить, проходил ли Толя
через таможню в Шереметьеве.
– Здорово! – обрадовался Гошка. – А он не мог
на поезде уехать?
– На поезде? Исключено! Он в принципе не признает
поездов! Он даже в Петербург всегда только на самолете летает.
Дома, вопреки ожиданиям, Гошка застал маму. И она почему-то
была не в лучшем расположении духа.
