– Из Амстердама! Сказал, что вернется недельки через
две, что он очень доволен…
Правда, было совсем плохо слышно. И вот я сразу же звоню
тебе. Все хорошо!
– Вот и чудесно. Лидия Павловна! Я очень за вас рад!
– Я хотела ему сказать, что нашелся его бумажник, но
было очень, очень плохо слышно.
– " – Понятно.
– Гоша, когда Толя вернется, я обязательно хочу вас с
ним познакомить и рассказать, сколько вы для меня сделали.
– Лидия Павловна, мы ничего особенного не сделали, мы
только хотели…
– Гошенька, обещай мне, что вы перестанете следить за
тем человеком. Это опасно и уже не имеет смысла. Просто неоправданный риск!
– Конечно, мы не будем. Зачем? Спасибо, что позвонили,
Лидия Павловна. Я очень рад.
Положив трубку, он задумался. "Да, пожалуй, нет больше
смысла заниматься этим делом. Оно как-то само собой закончилось.
Главное действующее лицо, Горенич, жив-здоров и находится в
Амстердаме. Его подруга Наташа его предала, но это уж их личное дело. А
Витасик… Что ж, он опять вышел сухим из воды. Конечно, можно за ним проследить,
но если он купил то, что хотел, то сейчас нет смысла заниматься преступной
деятельностью, а надо просто ходить на работу, гулять с собакой, а нам только
время терять?" И Гошка опять позвонил Шмакову.
– ! Гошка, что стряслось?
– Отбой, Леха!
– Какой еще отбой? – не понял Шмаков.
– Завтра спи хоть до вечера!
– Почему это?
– Горенич нашелся.
– Иди ты! Где он?
– В Амстердаме!
– Откуда сведения?
– От Лидии, откуда же еще. Она только что звонила. Рада
до смерти.
– Надо думать, рада! Сынишка нашелся.
И чего говорит?
– Что вроде все у него нормально. Но там было очень
плохо слышно. И Лидия просит нас бросить это дело. Думаю, она права.
Какого черта нам искать?
– Да, скорее всего, так. Ну и роскошняк.
По крайней мере выдрыхнемся от пуза! Тоже не хило!
На этом друзья простились. Гошка еще позвонил Саше, но ее не
оказалось дома.
Тогда он известил обо всем Ксюшу.
И с облегчением вздохнул. Но мысли против воли возвращались
к этой истории. И что стоило этому Гореничу раньше догадаться маме позвонить?
Дурной какой-то… Однако Гошкины мысли опять прервал телефон.
– Могу я поговорить с Георгием Гуляевым? – спросил
незнакомый мужской голос.
– Я слушаю!
– Здравствуй, Георгий. У меня к тебе дело.
– Какое дело?
– Я вот вчера вернулся из Германии, привез тебе посылку
от твоего папы. И письмо.
Ну и, разумеется, приветы! Не мог бы ты ко мне заехать?
– Мог бы. А когда?
– Давай уж завтра, Георгий. Сегодня у меня еще куча дел…
– Хорошо. А куда надо приехать?
– Университетский проспект знаешь?
– Найду!
– Вот и отлично. В одиннадцать часов сможешь?
– Конечно.
– Тогда запиши адрес!
Гошкино сердце взволнованно билось. Все-таки отец не забыл
про него! Прислал что-то, а в письме, наверное, приглашение на зимние каникулы,
как он и обещал. Гошкин отец, Андрей Иванович Гуляев, художник, много лет назад
уехал в Америку и сгинул.
Ни жена, ни сын ничего о нем не знали. В сентябре Гошка с
мамой на неделю ездили отдыхать на Майорку. И вот на Майорке они случайно
повстречались с Андреем Ивановичем. Теперь он жил в Германии и чрезвычайно
обрадовался встрече с сыном. Всю неделю они провели вместе, отец даже предложил
Гошке перебраться к нему в Германию, на что Гошка ответил категорическим
отказом. А вот приехать на зимние каникулы согласился. Отец несколько раз
звонил сыну, теперь что-то прислал… Этот мужик сказал, что посылку. Интересно,
что там?
Гошка заволновался. Значит, отец все-таки любит его.
Заслышав, как поворачивается ключ в замке, он бросился в прихожую:
– Мама!
– Гошка? Ты дома? Что стряслось?
– Мамочка, папа посылку прислал! И письмо!
– Ну и что же он пишет?
– Не знаю, завтра к одиннадцати поеду за посылкой.
Здорово, правда?
– Посмотрим, – без всякого восторга отозвалась
мама. – А кто привез посылку?
– Не знаю, какой-то мужик звонил. Мам, а ты что, не
рада?
– За тебя рада. Даже очень.
– Понятно.
В этот вечер все Гошкины мысли вертелись вокруг посылки и
письма. А утром он никак не мог дождаться момента, когда уже надо будет ехать
за посылкой на Университетский проспект.
Дверь ему открыл веселый толстый мужчина с пышными усами и
большой лысиной.
– Георгий? – спросил он.
– Да.
– Ты, говорят, мастер по виндсерфингу?
– Я? – задохнулся Гошка. – Что вы, нет, я
только недавно научился.
– А твой отец уже хвастается твоими успехами.
Гошка смущенно улыбнулся. Ему было это приятно слышать.
– Вот, друг мой, твоя посылка! – Он протянул Гошке
небольшую, но красивую спортивную сумку. – Вот письмо. Вот конверт для
мамы, а вот это тебе лично. Как сказал Андрюша – парню на карманные
расходы. – И он сунул Гошке пачку русских денег.
– Это все мне?
– Тебе, тебе, кому же еще? Отец очень надеется, что ты
их употребишь со смыслом. Не станешь пить водку, баловаться наркотой и все
такое. Я лично противник того, чтобы у детей водились лишние деньги, но твой
папа уверен в твоем благоразумии. Ты как, и вправду благоразумный, а? – И
мужчина подмигнул Гошке.
Тот не знал, что сказать. Ему хотелось скорее попасть домой
и все разглядеть как следует.
– Ладно, не смущайся. Еще я обещал твоему папе, что
доставлю тебя с твоим сокровищем до дому, а то мало ли, и отнять могут. Так что
идем, я отвезу. Кстати, меня зовут Юрий Афанасьевич.
Он и в самом деле довез Гошку до подъезда и даже проводил до
квартиры. Гошка вежливо пригласил его зайти, но Юрий Афанасьевич отказался и на
прощание сказал:
– Георгий, если будут какие-нибудь затруднения или
проблемы, звони мне. Мы с твоим отцом вместе не один пуд соли съели, так что можешь
на меня рассчитывать.
– Спасибо, спасибо большое!
Едва закрыв за собою дверь квартиры, Гошка рванул молнию на
сумке. Сверху лежал небольшой фотоальбом. Гошка открыл его Там были майоркские
снимки. Море, пляж, серфинг, Пальма-де-Майорка, Вайдемосса. У Гошки сладко
защемило сердце. Как же там было здорово! Но к делу! В сумке он обнаружил
куртку, два свитера, две пары джинсов, синие и черные, несколько футболок, две
рубашки и шикарные часы на браслете с кучей всяких прибамбасов.
