Саша обожала отца и гордилась им. Куда же; все-таки
запропастилась Маня? Но вот в дверях повернулся ключ.
– Сашка, ты дома? – с порога крикнула Маня.
– Я-то дома, а вот тебя где носит?
– Сашка, ну как, вы чего-нибудь узнали?
– Не чего-нибудь, а что-нибудь, – поправила
младшую сестру Саша.
– Так узнали или нет?
– Нет, ничего. Мы его либо прозевали, либо он просто из
дому не выходил. Ждали мы, ждали, а потом Гошка заболел.
– Как заболел?! – воскликнула Маня.
– Температура у него поднялась, он совсем сомлел, мы
его домой отвели, маму его вызвали.
– А что с ним? Врач был? – встревожилась Маня.
– Наверное, Юлия Александровна вызвала, но похоже, что
это грипп. Сейчас кругом грипп.
– Ему надо побольше пить!
– Его мама это знает.
– А какая у него температура?
– Тридцать девять и три.
– Ото!
– Мань, я, конечно, понимаю все твои чувства, но ты не
хочешь мне помочь с уборкой? Папа же придет!
– Сейчас!
Маня тотчас схватила тряпку. Ей смертельно хотелось
рассказать сестре о своих успехах, но она не была уверена, что стоит это
делать. Смахивая пыль с мебели, она думала, с кем бы ей поговорить. К
сожалению, Гошка отпадает, Саша с Ксюшей тоже…
Никита? Он тоже болен. Леха вряд ли воспримет всерьез ее
подвиг. Но если с кем-то не поделиться, можно лопнуть.
– Саш, а что вы дальше собираетесь делать?
– Ксюшка с Лехой пойдут вечером последить за Витасиком,
когда он собаку выведет, надеются, вдруг он опять куда-то позвонит.
– Понятно.
Вскоре с уборкой было покончено. А в половине седьмого
явился папа с подарками и рассказами о Голливуде, и все другие мысли вылетели у
девочек из головы.
Ксюша и Леха второй раз за этот долгий день отправились к
дому, где жил Виталий Антонович.
– Меня уже тошнит от этого дома, – призналась
Ксюша.
– Есть немного, – кивнул Леха, – но чего
делать-то? Надеюсь, хоть сейчас эта морда гадская появится. Ненавижу!
– Почему? – рассмеялась Ксюша. – Вот Наташу
тебе есть за что ненавидеть, а этого…
– Ну, эту гадюку вообще придушил бы!
Зараза!
– Леха, меньше эмоций!
– Почему это?
– Потому что эмоции мешают делу.
– Кто это сказал?
– Я!
– А ты что за мудрица?
– Кто? – поперхнулась Ксюша. – Мудрица?
– Ага. Мудрец мужского рода, а про баб как говорят?
– Про женщин, Леха, говорят просто «мудрая женщина».
– Не, тебе «мудрая женщина» не подходит, мудрица лучше.
– Леха, внимание!
В самом деле, во двор вышел Виталий Антонович с Ларри на
поводке и пошел по направлению к скверу. И тут же от стены дома отделилась
какая-то тень и пошла в том же направлении.
– Ксюха, сдается мне, что за ним следят, –
прошептал Леха.
– Очень интересно.
Держась на некотором расстоянии, они двинулись вслед за
тенью. Впрочем, никакая это была не тень, а молодой парень в куртке-косухе.
Сомнений не было – он шел за Виталием Антоновичем.
– Ой, Леха, не нравится мне все это. Просто не дело, а
слоеный пирог.
Виталий Антонович между тем пришел в сквер и отпустил Ларри
с поводка. Парень в косухе держался поодаль.
– Ксюха, есть мысля!
– Ну?
– Проследить за парнем.
– Леха, я не смогу. Мне в десять надо быть дома, а то
потом такие неприятности будут… Вообще запереть могут.
– Ну и фиг с тобой, я один попробую!
– Леха, ты обиделся?
– Ничего я не обиделся. Просто непруха сплошная, Гошка
вон заболел, Сашка с Машкой папаню принимают, ты линяешь, я остаюсь один, как…
– Как перст! – подсказала Ксюша, смеясь.
– Вот именно. Как перс.
– Да не перс, а перст!
– Какая разница! Персу одному тоже хреново!
– А черт с ним, с этим парнем!
– Ты дура, да? Он же нас может на самого главного
бандита вывести. Витасик-то наш мелкая сошка, по всему видать.
– А зачем крупной сошке за мелкой следить?
– Ну, это яснее ясного!
– Объясни, если тебе все так ясно.
– А если мелкая сошка чего-то темнит, какую-нибудь лажу
подсовывает, надо поглядеть, не снюхалась ли она либо с ментами, либо с другой
крупной сошкой.
– Да, наверное… – задумчиво проговорила Ксюша. –
Только, Леха, ты будь очень осторожен и не вздумай лезть на рожон.
– Что я, дурной, что ли? Мы свое дело знаем. А ты,
Ксюха, вали домой.
– Мне еще рано, сейчас только четверть десятого.
– Все равно, чего тебе тут делать? Нем раньше домой
придешь, тем меньше к тебе приставать будут.
– Да нет, зачем мне их баловать. Сказано в десять –
приду в десять.
– Ну, как хочешь, – пожал плечами Леха, но в
глубине души он был рад: все не так тоскливо будет.
Виталий Антонович между тем взял Ларри на поводок и
направился обратно к дому.
Парень в косухе за ним. Когда хозяин и собака вошли в
подъезд, парень вытащил из кармана мобильник:
– Алло, дядя Жора, это я. Погулял с собакой и пошел
домой. Ага, подожду, а сколько ждать-то? Хорошо, еще полтора. Пока.
– – Леха, неужели ты полтора часа тут
проторчишь? – с ужасом спросила Ксюша. – А потом еще за ним
потащишься?
– Да, перспектива кислая… Не знаю. Лучше уме я с
утречка… А то дома влетит так, что костей не соберешь.
– Тебя что, лупят? – ахнула Ксюша.
– Бывает, – вздохнул Леха. – Не то чтобы
лупят, но взгреть отец может будь здоров.
– По морде? – с сочувствием спросила Ксюша.
– Нет, по морде не бьет, чтобы следов не было. По
заднице. Ладно, Ксюха, замнем для ясности.
– Вот что, Леха, пошли-ка по домам. Тебе тоже пора.
– Нет, мне еще не пора. Я еще минуток сорок спокойно
могу погулять, а вот ты беги.
Я б тебя проводил, но сама понимаешь.
– Ладно, Леха. Я пойду. Только зачем тебе тут торчать,
если ты все равно не сможешь за ним проследить?
