– Из-за этого мяса вы, люди, так неприятно воняете. Так где мы встретимся?
Я удивленно поднял брови.
– Надо завершить одно дело, – сказал он без всяких эмоций.
Покосившись на дверь соседней комнаты, я протянул:
– Понимаю. Я вернусь сюда.
9
Морли трепался ни о чем, пока не прогнал прекрасное настроение, вернувшееся ко мне после пива и бифштекса.
– Все дело в твоем характере, Гаррет. Думаю, это проблема самооценки. Девяносто девять человек из сотни не задумываясь выпаливают любую глупость, которая придет им в голову. Их совершенно не волнует, что подумают об этом другие. Ты же даже выругаться пытаешься так, будто заключаешь контракт с богами.
Я посмотрел на свой дом. В окнах горел свет.
– Попробуй говорить, не думая, что из этого вытекают какие-то обязательства. Взгляни на меня. Каждое мое слово звучит как божественное откровение, когда я его произношу, но к утру оно уже мною забыто. Видимость искренности гораздо важнее настоящей правдивости. Люди хотят верить лишь время от времени. Им известны правила игры. Возьмем, к примеру, леди, с которой я только что проводил время. Люблю ли я ее? Любит ли она меня? Черта с два! Она ни за что не покажется со мной в обществе. Тем не менее я должен был произнести все приличествующие случаю слова.
Я не помню, почему он заговорил об этом. Это была бессвязная болтовня, и я почти все пропустил мимо ушей.
– Итак, включать тебя в платежную ведомость или нет?
Он посмотрел в сторону моего дома.
– А у нас будет компания.
– Похоже на то.
– Может быть, дружеская?
– У моих друзей хорошие манеры.
– Я-то думал, ты скажешь, что у тебя нет друзей. Войдешь?
– Да. Ты со мной?
– Пока да. Состояние моего кошелька сейчас не таково, каким я хотел бы его видеть. Недавно я пережил некоторые финансовые потери.
– Опять на гонках Д’Гуни?
– Хочешь мигом разбогатеть, Гаррет? Приходи к пруду и посмотри, на что я ставлю. Затем ставь на другого. Какого бы паука я ни выбрал, он сходит с половины дистанции и начинает ходить кругами, пока остальные не достигнут противоположного берега. Правда, иногда его сжирает рыба.
– Гонки выигрывает не обязательно самый быстрый, – глубокомысленно заметил я.
Только эльфы могут делать ставки на гонках водяных пауков, где победитель определяется совершенно случайно.
– Ты готов?
– Валяй действуй.
Дверь была не заперта. Какая заботливость! Их было четверо. Двое сидели на кровати, остальные оккупировали оба моих кресла. В троих я узнал ветеранов – кавалеристов из компании Денни. Один из них мог быть «В» в записках Денни. Все четверо старались выглядеть чрезвычайно крутыми.
Думаю, они искренне считали себя таковыми: ведь им удалось выжить в Кантарде. Но им явно не хватало той жесткости, которая появляется у людей, воспитанных улицей.
– Очень рад вам, ребята, – сказал я. – Чувствуйте себя как дома. Сообразите себе выпивку. Мой дом – ваш дом.
– Посмотри, Куинн, есть ли у него оружие, – бросил Васко.
– Он вооружен, – произнес из-за моей спины Морли. – Поверьте мне на слово.
– Глянь-ка, «В», – давясь смехом, проговорил один из гостей. – Темный полукровка, а одет как человек.
– Дилетанты, – произнес Морли.
– Дилетанты, – согласился я. – Но ведь все профи начинают дилетантами.
– Некоторым из них учеба достается тяжко.
Он хотел этим сказать, что каждый, действующий на грани закона, должен знать Морли.
Васко жестом остановил невоздержанного на язык типа:
– Мне кажется, Гаррет, ты знаешь, почему мы здесь. Но я хочу, чтобы ты все осознал до конца.
– Дилетанты, – повторил я. – Профи уже поняли бы, что проиграли.
– Эти деньги не принадлежат Денни, Гаррет. По меньшей мере на две трети.
– Кроме того, профессионалы не кладут все яйца в одну корзину и не ставят корзину там, где не смогут взять. На вашем месте, ребята, я занялся бы чем-нибудь другим. Без связей Денни ваш старый бизнес превратится в дерьмо.
Васко помрачнел. Я слишком много знал.
– Мы предусмотрели это, Гаррет. Нам надо всего лишь получить бумаги Денни и изучить его стиль. Он не употреблял ни секретных кодов, ни шифров. На том конце не обязательно знать, что Денни нас оставил.
А ведь это могло сработать. Может быть, ребята не такие уж олухи.
Записи, письма, карты действительно могли оказаться настоящими серебряными копями.
– Куда ты их подевал, Гаррет?
– Вот мы и добрались до сути дела?
– Да. Послушай эту суть. Мы готовы плюнуть на серебро, если получим все бумаги, а ты будешь держаться подальше от Кантарда. Мы бы предпочли получить и денежки, но ничего не поделаешь. Мой тебе совет – прячь в карман задаток и сваливай. Конечно, ты можешь разыграть спектакль. Уехать на несколько дней из города, а потом заявить, что не нашел ее. Или подделать отказ от наследства.
– Неплохо звучит, – заметил я. – Прекрасный выход из положения.
Они явно почувствовали облегчение.
– Сложность лишь в том, парни, что, уходя из морской пехоты, я поклялся себе, что никому никогда больше не позволю распоряжаться собой. Вы сами служили в армии и знаете, что это такое.
Это их ошеломило. Придя в себя, Васко произнес:
– Судя по твоему виду, Гаррет, сегодня ты уже свое получил. Мне бы не хотелось наносить тебе ушибы на свежие синяки. Подумай, может, изменишь свою точку зрения?
– Ты свое сказал. Я изложил свою точку зрения. Теперь вам лучше удалиться. Вообще-то я не очень люблю незваных гостей.
Васко вздохнул. Так обычно вздыхал мой сержант в учебной команде, когда ему попадался особенно тупой новобранец.
– Куинн, последи за полукровкой.
Я подобрался, уже продумав следующий шаг.
– Двинься вбок, Гаррет, – прозвучал за моей спиной чуть дрожащий от сдерживаемого возбуждения голос. – Настало время продемонстрировать волшебную силу эльфов.
– Васко?
– Возьми его, Куинн.
Когда Морли вступает в дело, кажется, что у него вырастает еще с полдюжины конечностей. Он с такой скоростью пользуется всеми четырьмя, что вы просто не успеваете заметить их движений. А когда он не пинает ногами или не работает руками, он кусается, бьет головой, отшибает в сторону бедром или орудует коленом.
Он открыл сражение высоким прыжком, влепив Куинну – бах! бах! – каблуками между глаз. Не приземляясь, он долетел до следующей жертвы. Куинн же, смежив веки, отправился в страну сновидений.
