– Ты меня ждал?
– Нет. Разве что последние пять минут. Садись. – Крысюки могут сидеть по-человечески, хотя и постоянно ерзают от неудобства. – Мои коллеги хотели, чтобы ты навестила меня.
– Так ты не умираешь? Это ловушка? – Ее речь стала заметно лучше. Если не считать шипящих, изъяснялась она приблизительно как Торнада. Во всяком случае, не хуже.
– Нет, я не умираю. Извини, что разочаровал. С другой стороны, это не ловушка. Обещаю, тебя никто и пальцем не тронет. Ловко ты нас обдурила на прошлой неделе.
– Я ошиблась, – прошептала она. – О последствиях не подумала. Нас не научили думать о последствиях.
– Этому никого и нигде не учат, самому приходится науку осваивать. Садись, не бойся.
Она села. Я похлопал ее по плечику, налил ей чаю, пододвинул горшок с медом. Она успела набраться хороших манер, поэтому лезть ложкой в горшок не стала. Я заметил, что рука Синдж дрожит – видимо, с непривычки: крысюки ведь чашками не пользуются.
Признаться, я чувствовал себя слегка виноватым. Она понимала, что ею управляли, а это значило, что ее помыслы известны посторонним. В том числе и из-за меня.
– Зачем ты позвал меня?
Пришлось напомнить, что позвал ее вовсе не я.
– Тама Монтецума, – прибавил я со вздохом. – Мои коллеги полагают, что тебе известно ее местонахождение.
– Да.
– На деньги Монтецумы мне наплевать. Точнее, мне самому они даром не нужны; но я не хочу, чтоб они снова достались тем, кто готов платить за всякие мерзости.
– Мне страшно, Гаррет. Очень страшно. Я не ждала, что эту женщину станут искать. Думала, раз она исчезла, все про нее забудут.
– У людей долгая память, Синдж. Особенно когда касается денег и обид. Советую это запомнить, вдруг пригодится.
– Спасибо. Уже пригодилось. Мне передали, Релианс сам не свой от злости из-за того, что я от него ушла.
– Я с ним потолкую, приведу в чувство. Так ты знаешь, где прячется Тама Монтецума?
Синдж призадумалась. Прошло несколько минут. Я терпеливо ждал, готовый принять любой ответ. Другие обитатели моего дома были не столь хладнокровны. Наконец она решила, что мне можно доверять, и утвердительно кивнула.
Забавно – и немного тревожно, – что Покойник не может забраться в ее мысли и остаться при этом незамеченным. Попрошу при случае, чтоб она меня научила, как замечать подобные вещи.
– Да, я знаю, где она.
– Отведешь меня туда?
– Гаррет, ты не врешь? Тебя правда деньги не интересуют? Или ты заодно с тем эльфом? – Она постучала себя по носику, давая понять, каким образом засекла Дотса.
– С Морли? Он, конечно, мне друг, но… ты права на его счет. За ним нужен глаз да глаз. Он разыскивает Таму прежде всего из-за бабок. А я… По ее вине погибло много людей, и некоторые из них находились под моей защитой. Я должен отомстить, хоть мне и не хочется. Честно говоря. Хоть я теперь и понимаю, что заставляло ее так поступать.
– Она страдает. И плачет. И никуда не выходит, сидит в своем убежище. Она там долго сидеть может, все подготовлено было заранее.
– На улицу ей и впрямь соваться нечего. Кто-нибудь наверняка узнает ее, не пройдет она и двух кварталов. – С трудом представляю себе Таму Монтецуму в слезах. Они ей не идут.
– У нее есть маски. Она просто ждет, когда о ней позабудут. – Поймав мой вопросительный взгляд, Синдж прибавила: – Она разговаривает сама с собой. Вслух. А я сумела подобраться близко. И подслушала.
– Между прочим, Фенибро с Релиансом приходили сюда, тебя искали. Несколько раз. И к Морли заглядывали, голову ему морочили.
– Дядюшке придется смириться. – Синдж поежилась. – Я отведу тебя.
– Морли пойдет с нами. Я его обуздаю, не волнуйся.
– Он расстроится. А медноволосая?
– Кто?
– Она в той же комнате, где и эльф. С ними твоя птица и что-то еще, что пахнет мертвечиной. Эта женщина была в том доме, где мы ловили оборотней. Кто она?
Осторожнее, Гаррет, лед тонкий.
– Моя приятельница. Услыхала о моей мнимой болезни и пришла проведать. С нами она не пойдет. – По крайней мере я на это надеюсь. На Тинни иногда находит, и тогда с ней совершенно невозможно сладить. – По-моему, она вот-вот должна уйти.
Синдж как будто удовлетворилась моим объяснением. А там поди догадайся, о чем она на самом деле думает.
– Предлагаю поспешить с выходом, Гаррет. Время поджимает. И вблизи дома не задерживайтесь. Я постараюсь отвлечь всех, кто следит за нашим домом, но меня хватит на минуту, не больше. Скорее всего даже меньше.
Я пожал плечами. Соглядатаи в любом случае увяжутся за мной, а не за нищенкой в лохмотьях.
Синдж печально вздохнула.
– Что такое?
– Голова закружилась. И в ушах вдруг зазвенело.
– Бывает.
Она ощущает проникновение? Поразительно.
112
– Тоже мне, особняк, – пробормотал Морли. Дом, представший нашим взорам, лишь отдаленно напоминал человеческое жилище. В таком доме, по-моему, жить просто стыдно.
Мы стояли в тени, ожидая, пока Синдж избавится от своего маскарада.
– Может, она жила здесь до того, как сообразила, чем ее наделила природа, и отправилась покорять Танфер, – предположил я.
– Ну да, в Танфере золотом улицы мостят.
Со всех краев в Танфер стекаются ловцы удачи. Те, кому повезет уцелеть, чаще всего обретают отчаяние. Но, по слухам, кому-то все же везет на самом деле, и эти слухи привлекают в наш город новых и новых глупцов.
– Готово, – прошептала Синдж. – Идите за мной. – Она двинулась вперед, перебегая от тени к тени, ведомая своим крысиным чутьем. Попка-Дурак парил где-то над нашими головами, озирая окрестности. Мы с Морли последовали за Синдж. Дотс продолжал ворчать: дескать, неправильно, что ему не позволили прихватить своих ребят из «Пальм». Я не прислушивался.
В следующий миг мы нос к носу столкнулись с тремя юными ограми, мужеска, женска и средня пола, блуждавшими за пределами квартала огров и явно замышлявшими что-то нехорошее. Синдж они не заметили, зато углядели нас с Морли – и кинулись врассыпную при виде нашего внушительного арсенала. Нет, Попка-Дурак точно напрашивается, чтоб ему шею свернули! Это он, называется, местность разведывает! Почему не предупредил, скотина этакая?
Морли заткнулся. Это все равно случилось бы (в чем Дотсу не откажешь, так это в умении сосредотачиваться в нужный момент), но лучше раньше, чем позже.
Внутрь мы проникли крысиным ходом. Сквозь дыру в фундаменте. И очутились в вонючем подвале, где было так темно, что даже Морли ничего не видел. Синдж подвела нас, одного за другим, к хлипкой лесенке.
