В те стародавние времена, когда Семья пребывала в переходном состоянии – то бишь постепенно переходила во владение Белинды, мы с ней затеяли скоротечную интрижку. Понятия не имею, что она во мне нашла. И, пожалуй, я могу считать себя счастливчиком: мне удалось остаться в живых. Повадки у Белинды еще те; когда она принимает решительные меры, ее папаша рядом с ней кажется агнцем.
– Извини, – пробормотал я. – Ты застала меня врасплох. Тебя я ожидал увидеть в последнюю очередь.
Хотя всегда думал, что она будет преследовать меня в мыслях.
– Я вовсе не такая плохая, Гаррет, какой тебе кажусь.
Помнится, папаша Белинды говаривал то же самое.
– Чего?
– Ты ведь подружился с моим отцом, разве нет? – В ее голосе проскользнула нотка зависти.
Я неопределенно хмыкнул. С Чодо Контагью у нас отношения были тоже странные. Однажды я по чистой случайности оказал ему важную услугу, и с той поры он считал себя обязанным и всячески обо мне заботился, хотя я о том не просил. Он прикрывал мою задницу и усердно пытался завлечь меня в свои сети, то есть завербовать на службу Семье. А я в конечном счете отплатил за доброту тем, что приложил руку к его свержению.
– Краск и Садлер вернулись. – Самый удачный ход, чтоб отвлечь Белинду.
– Ты видел их? – Она будто побледнела сильнее прежнего, если такое возможно.
– Нет. Релвей рассказал. А он узнал от капитана Блока. Я поделился новостями с ним, он – со мной.
За любой товар надо платить; это Белинда прекрасно знала.
– А какие у тебя новости? – спросила она.
– К тебе они не имеют отношения.
– Неужели мы не интересны Релвею?
– Еще как интересны. Ему интересно все на свете, но он реалист. Он знает: вы предлагаете услуги, которых жаждет общество, и законов, по большей части, не нарушаете, что бы там ни болтали всякие жрецы и реформаторы. Релвея куда больше занимают те, кто обижает ближнего своего или покушается на общественные устои. В то же время он – раб самого себя и одержим стремлением знать все обо всех.
– Гаррет, я читаю твои мысли и потому могу в них разобраться, но даже так то, что ты только что сказал, имеет весьма расплывчатый смысл.
Ну и ладно. Главное, что я себя понимаю.
И Белинда поняла – хоть и продолжала сверлить во мне дырки ледяным буравом, который у нее вместо взгляда. Никто на свете не понимает замысловатого Гаррета лучше Белинды Контагью.
– Дорогуша, почему ты не можешь стать другой? – спросил я в лоб.
– Я и сама порой этого хочу, – ответила она. – Но меняться слишком поздно.
– Нам обязательно быть врагами?
– А мы враги?
Осторожнее, Гаррет.
– Нет. Но постоянно загоняем себя в угол, по собственной дурости.
– Уж такая у нас судьба, угловатая.
Я заломил бровь. Проверено – на женщин действует неотразимо.
– И не старайся меня очаровать, Гаррет, ты и так в моем сердце. Может, сойдемся на уговоре, который у тебя был с моим отцом?
– Твой отец думал, что он чем-то мне обязан. – В конце концов, правда, в долгу оказался я.
– Я тоже тебе обязана. Ты единственный из всех, кого я знаю, обращаешься со мной по-человечески. Даже когда я принимаюсь куролесить, ты меня не отталкиваешь.
– Суров, но справедлив. – Я покосился на Покойника: неровен час, решит высказаться.
– Заткнись. Я не в подружки к тебе набиваюсь и этой рыжей Тейт поперек дороги не встаю. – Н-да, шпионов у нее побольше, чем у Релвея. – Но кое в чем я на тебя претендую.
– Дыши ровнее, Гаррет.
Когда я был помоложе, меня убеждали, что с годами дыхание выровняется само собой. Наверно, так оно и будет – после смерти. А пока вокруг Тинни да Белинды, бедняга Гаррет о таком счастье может лишь мечтать.
– И все-таки – чего от тебя хотел Релвей?
Настойчива, как всегда.
– Он жаждет проникнуть в движение человеколюбцев. А я оказался замешан потому, что кто-то из них пытается вымогать деньги у Вейдера.
Белинда в долю секунды превратилась из взбалмошной красавицы в хладнокровного убийцу, единственный недостаток которого – его пол.
– У меня с ними свои счеты, – проговорила она. – Они никого не уважают. Думают, они могут делать что хотят, потому как борются за правое дело.
Я кивнул. Именно так они и думают.
– Но влезать на свою территорию я не позволю.
Пошло-поехало. Сейчас и она примется меня вербовать…
– Гаррет, я немного вздремну. Судя по всему, ваша беседа затянется на всю ночь.
Что? И тут я сообразил, почему у крыльца не было экипажа Белинды. Она никуда не собиралась уезжать! А Его Высокомудрие вдруг согласился терпеть ее присутствие, хотя полчаса назад явно был не прочь выставить нашу гостью вон. Любопытно, какую интригующую мыслишку он выудил из этого паучьего логова, в котором скрывается сознание Белинды Контагью?
24
Свинья ты, Гаррет, твердил себе я поутру. Зажравшаяся свинья. Ни одной юбки не пропустишь.
Моя любовь к женскому полу порой оборачивалась неприятностями. В случае с Белиндой неприятностей было не избежать, это уж точно. В ее головке роились самые невероятные мысли… И надо же ей было появиться, как раз когда Тинни вроде бы сменила гнев на милость!
За завтраком мне пришлось выслушать Динову нотацию. Неодобрение мною сквозило в каждом его движении.
– Спасибо, – поблагодарил я, принимая кружку с чаем. – Когда Белинда встанет, прибери, пожалуйста, в комнате для гостей.
Ошарашенный моей наглостью, Дин на мгновение утратил дар речи.
– Будешь злиться, у тебя желчь разольется, – продолжал я вслух, а мысленно взмолился: «Помоги! Скажи ему, что у меня с нею ничего не было».
– Гаррет, я спал. Впрочем, если это настолько необходимо…
Дин фыркнул. Судя по всему, он отказывался верить даже Покойнику.
И тут со второго этажа спустилась Белинда. Она была явно не в духе – не привыкла, чтоб ее желания не осуществлялись. Дин удостоился взора, какой заморозил бы и реку лавы. Надо отдать Дину должное – он встретил это взгляд с равнодушием старика, который настолько стар, что ему уже нечего бояться.
Белинда пожала плечами. Ей было наплевать на чье-либо мнение (достойная позиция, но не всегда себя оправдывает); она жила в мире, где никого не прощали, где наказанием за несоблюдение правил была смерть; ее ничуть не беспокоили враги даже среди приближенных. С Краском и Садлером она непременно разберется, как пить дать.
Одним словом, Белинда – дочь Чодо Контагью, его порождение и его судьба.
