– Вот именно.
– Чего? – С парнями вроде Норт-Энглиша иногда стоит сыграть в дурачка: они начинают тебя недооценивать.
Впрочем, с Маренго этот фокус не прошел.
– Вы идеально подходите для того, чтобы разузнать как можно больше о Черных Драконах.
Почему бы нет? Я и так уже работаю на всех, кроме принца Венагеты. Может, сойдусь с Черными Драконами, внушу Стоквеллу с Уэндовером, что раскаиваюсь в прежних грехах, и попрошу зачислить меня в ряды и приставить к парню по имени Гаррет – мне он сильно не нравится. Знавал я одного шустрика, Хмырь Пиготта его звали, который столь часто менял личины и служил стольким хозяевам одновременно, что однажды его послали следить за самим собой.
– Гаррет!
– А? Ах, да. Звучит заманчиво, осталось финансы обговорить. У меня к этим ребятам свои счеты. – Я погладил макушку. Что-то слишком часто в последнее время ей достается.
– Финансы?
– Естественно. Даже идеалисты нуждаются в прокорме, чтоб ноги не протянуть.
Норт-Энглиш нахмурился. Давай, скряга, раскошеливайся.
– Заплатите ему, и пускай валит отсюда, – вмешался Бондурант Алтуна. – Мы, значит, короля обдираем, выкуп серебром…
– Вы правы, Гаррет! – воскликнул Маренго, перебивая не в меру болтливого Алтуну. – С моей стороны даже как-то неприлично спорить из-за нескольких медяков. – Он достал из-под куртки кошелек и кинул мне.
Я ловко поймал кошелек на лету. Медяки, говоришь? Поглядим, что за медяки. Я сунул кошелек в карман жилета.
Маренго сдавленно пискнул. Попка-Дурак восхитился бы его произношением. Остальные заулыбались – похоже, близких друзей в этом скопище пауков у Норт-Энглиша не было.
Он совладал с собой и снова обрел голос:
– Я полагал, вы возьмете столько, сколько нужно, чтобы возместить ваши расходы.
– Какая жалость. – Я раскрыл кошелек. Усмешки собравшихся стали шире.
Настала моя очередь выпучить глаза. Нет, я догадывался, что у всякого богатея при себе всегда найдется монетка-другая серебром на случай непредвиденных трат, но чтобы кошелек был доверху набит серебряными монетами! Вдобавок среди них попадались и золотые! Я быстренько произвел подсчет: гонорар за десять дней, накладные расходы, все умножить на три, не забыть о скидке для важных клиентов (понимаю, что делать скидку – дурная привычка, но никак не могу от нее отделаться). Норт-Энглиш не видел, сколько денег я в конце концов взял, но пока кошелек был у меня в руках, он переминался с ноги на ногу, как малыш, которому приспичило пи-пи. Несмотря на победу в Кантарде, серебро по-прежнему в цене.
Остальные воротилы переговаривались между собою, почти не понижая голоса. Заключались пари, станет ли Норт-Энглиш пересчитывать сумму.
Поразмыслив, я извлек еще пару-тройку монет на непредвиденные траты – скажем, на одну мою рыжеволосую знакомую; потом вернул кошелек хозяину. Все пристально наблюдали за Маренго, надеясь, что он раскроет кошелек, возобновит знакомство с уцелевшими монетками и оплачет перешедшие к Гаррету. Однако Норт-Энглиш совладал с искушением.
– Я предупрежу своего дворецкого, мистер Гаррет. Он пропустит вас ко мне в любое время суток.
Мимолетный взгляд в сторону убедил меня, что найдется немало «друзей» Маренго, согласных заплатить энную сумму, если я сначала принесу новости им, а уж потом человеку, который меня только что нанял.
– Пока все, мистер Гаррет, – сказал Маренго. Бедняга так испереживался, что не нашел в себе сил дать мне особые инструкции. Не уточнил, ни куда не заглядывать, ни во что не влезать. Вот и славненько, вот бы и дальше так было.
Просто здорово.
Я вышел из кабинета.
В коридоре меня поджидал Вейдер со своим телохранителем.
– Что они там затевают? – спросил Макс.
– Тебе лучше знать. Это твои друзья.
– Далеко не все. Норт-Энглиш, Клайв, Фоди, Слинк… Они устроили эту встречу и настояли, чтобы я пригласил остальных. Даже часть расходов возместили. Им требовалось место, где их совет не привлек бы внимания. Я не стал отказываться. А вдруг мне когда-нибудь понадобится их помощь?
– Услугу за услугу… Понятно.
– Совершенно верно. – Макс кивнул на Тинни, мявшуюся у дальней стены. – Ступай. Со мной все в порядке, а тебе не мешает развеяться.
– Спасибо, босс. – Я направился к Тинни. Но развеяться мне было не суждено.
42
Стоит мне влить в себя две-три кружки «Вейдеровского темного», как я превращаюсь в охотника до танцулек. Все девушки мои, я со всеми танцую и всех огорчаю. Разумеется, Тинни имела преимущество перед остальными, но и она недовольно фыркала, когда я приглашал на танец Аликс, Никс или Киттиджо (с нею я отважился всего на один круг). Я раздухарился настолько, что протанцевал даже с матроной, строившей мне глазки в начале вечера. Она назвалась мадам Тинстолл. Это имя было мне незнакомо. Для женщины ее возраста у мадам Тинстолл оказались замечательно стройные ножки, которые она, естественно, не преминула мне продемонстрировать.
Тинни фыркала, Аликс шипела, Никс была слишком дружелюбна для девушки, чью сегодняшнюю помолвку отмечали гости; впрочем, о помолвке мы с ней во время танца и не заговаривали. Киттиджо, этакая потрепанная жизнью Аликс, вообще помалкивала, не выказывая желания ударяться в воспоминания. Зато мадам Тинстолл говорила не умолкая; у меня сложилось впечатление, что она отнюдь не прочь сунуть Гаррета под мышку и отнести к себе домой. Что подумает об этом ее муж, я уточнять не стал.
В перерывах между танцами я утолял жажду, отдавая предпочтение напиткам с маркой моего босса. Гаррет – он такой: уж если верен, то во всем.
Интересно, куда подевался Попка-Дурак?
– Что случилось? – спросила Тинни, заметив выражение моего лица.
– Сам себя не узнаю. Вдруг озаботился судьбой той пернатой скотины, которую мне приходится содержать. Ты его видела?
– Угу. На твоем месте я бы не стала его искать. – Она лукаво усмехнулась.
– Почему?
– Его выкинули из дома. Твое счастье, что никто не вспомнил, кто его принес.
– Поделом. Надеюсь, совы его сожрут. Он давно напрашивался.
Мажордом Макса, Джеррис Дженорд, уже изрядно охрипший, неожиданно двинулся в нашу сторону. По пути он обогнул Аликс и Киттиджо. Аликс глядела на старшую сестрицу с плохо скрываемой ненавистью; Киттиджо словно не замечала этого взгляда – она явно витала в облаках.
Дженорд протянул мне сложенный вчетверо, изрядно потрепанный клочок бумаги.
– Просили передать, – просипел он. – Сказали, дело очень важное.
Тинни нахмурилась, предчувствуя новые неприятности. Неужто она научилась читать мысли? Ну вот, только я расслабился. Впрочем, мне всегда везет.
