В отличие от него, я со вчерашнего вечера стал относиться к крысюкам иначе. Благодаря Пулар Синдж. Знакомство с нею сделало жизнь терпимее.
– Итак, милая. Покойник смылся для того, чтоб у меня не было проблем с человеколюбцами? Или устал от безделья и решил подыскать себе занятие? – Ну да, устанет он, как же! Он как тот камень из поговорки: не тронешь – будет лежать, мхом обрастать, тронешь – покатится, да недалеко.
Я догрыз булочку, допил чай, сходил за добавкой. По дороге смилостивился, снял попугая с жердочки и накормил, чем пришлось. Он мгновенно замолчал. Я вернулся в кабинет, устроился в кресле и сказал Элеоноре:
– Вот что со мной случилось.
После чего подробно рассказал о Черных Драконах, Садлере и Краске, Белинде, Релвее, оборотнях, вечеринке у Вейдеров, Маренго Норт-Энглише и Таме Монтецуме.
– Что скажешь? Есть между всем этим какая-то связь? Или тут случайные совпадения? – Я нередко излагал свои мысли Элеоноре или Покойнику; оба, как правило, помалкивали, но иногда помогало – куски головоломки вдруг вставали на отведенные им места.
Но сейчас был не тот случай… Я долго вертел-крутил известные мне факты, лупил по ним молотком из старого железа, пытаясь выковать что-то, хоть отдаленно похожее на версию. Однако у меня не выходило. Все предположения были притянуты за уши.
– Есть хорошая теория, – сказал я Элеоноре, – хаотической называется. Дерьмо летает повсюду, а над тем местом, где я как раз стою, идет дождь из дерьма. Я – центр притяжения, фокус интересов… О! А это, часом, не версия ли?
Улыбка на портрете стала дразнящей. Элеонора знала, как я радуюсь, когда кто-то стучится в мою дверь.
Я не всегда слышу стук. В последнее время дверь приходилось часто менять; под конец я поставил самую массивную, какую смог найти. Пожалуй, надо будет повесить колокольчик, чтоб знать наверняка: пришел гость – и ни в какую не открывать.
59
– У тебя что, трехдневный запой был? – осведомился с порога капитан Блок.
– Ты тоже хорошо выглядишь, капитан. Вчера встречались. Забыл уже?
– Выходит, за ночь так надрался?
Наверно, у меня и вправду вид слегка помятый.
– Ладно-ладно, я просто не брился. – Я впустил Блока в дом. Интересно, с чем он пожаловал?
– Ну, хотя бы побрейся для начала.
– Чаю хочешь?
Попка-Дурак сорвался с жердочки и взмыл под потолок, осыпав семечковой шелухой сперва начальника городской полиции, затем и главу дома.
– Можно, я его утоплю?
– Пожалуйста! Готов принести ведро воды. Только чур, труп с собой заберешь. – Я провел Блока в кабинет.
– Хотел сообщить, что узнал Релвей, – сказал капитан, усаживаясь на стул. – А заодно и тебя послушать. Релвей склонен к преувеличениям.
– Что там было преувеличивать? – Я кратко пересказал события минувшей ночи. Забавно: полгода назад я бы ни за что не открыл Блоку всей правды, а теперь… Старею, должно быть, становлюсь слаб на голову. – Понятия не имею, что все это значит.
– На твоем месте я бы не задавался этим вопросом, пока не найду ответов на другие.
– То есть?
– Чем гадать, что все это означает, выясни, к примеру, почему оборотни напали на Вейдера. Да мало ли других вопросов возникает! Картину одним мазком не нарисуешь, Гаррет.
Не то чтобы я раньше не слышал этого совета. Однако в словах Блока был некий подтекст, если хотите, сообщение. Он ненавязчиво напоминал мне, что хватит маяться дурью, пора заняться делом.
Что мне действительно необходимо – так это способ прожить жизнь, не помышляя о работе.
– Так что? Сколько мазков намалевал наш незаметный герой? – Точнее, конечно, было сказать «вымучил».
– Он просил тебе кое-что передать. Но вряд ли ты сильно обрадуешься. В общем, так: из оборотней мы ничего не вытянули. Ничего.
Наверно, у меня на физиономии было написано недоверие. Циник ты, Гаррет; людям надо доверять. И потом, если уж тайной полиции не веришь, кому тогда верить?
– Правда, Гаррет. Прежде чем Релвей вернулся в Аль-Хар, заключенные попытались бежать…
– Я их понимаю, оттуда любой удрать захочет, если он не законченный псих, но как…
– Они оборотни, Гаррет. В мышей они, разумеется, превратиться не могут, зато могут сделаться настолько гибкими, что никакие прутья им не помеха. Вот и…
– Понял. И как мы сразу не сообразили! – Я прикинул возможные последствия, и мне, признаться, поплохело. Если эти твари способны на такое… – Выходит, они снова на свободе?
– Не все. Бежали трое, причем все ранены. Остальные погибли. Релвей приглашает тебя осмотреть тела.
– Татуировки у всех были?
– Откуда ты знаешь?
– Догадался. Дай еще попробую. Татуировка изображала дракона с карентийским военным крестом. Чтоб ее заметить, нужно знать, где искать.
– Ты их видел. – Блок прищурился, будто встревоженный моими познаниями.
– Да. Релвей обещал узнать, что означает эта татуировка.
– По-моему, у него не было времени.
– Думаю, мы имеем дело с наемниками, не наигравшимися в войну.
– Согласен. Ну вот, думал новости соообщить, а вышло, что просто прогулялся туда-сюда. Ты уже все знаешь.
– Гулять полезно для здоровья, капитан. Пошли на кухню, вода, верно, вскипела. – Я не сомневался, что это не все новости. Что-то Блок явно скрывал. С собой вниз я его пригласил по той причине, что в моем доме не принято оставлять гостей без присмотра. Прежде всего это относится к Торнаде и слугам закона. Все они страсть как любопытны и обожают совать нос в то, что их не касается.
На кухне я налил чай. Блок наблюдал за мной, изнемогая от внутренней борьбы.
– Мундир привычнее? – спросил я невинно. Он пришел ко мне в некоем подобии военной формы; насколько я знал, это недавнее нововведение. Сказать по чести, выглядел Блок… гм… потешно. Не то что человеколюбцы, щеголявшие в схожих нарядах.
– Бюджет у нас маленький, – пояснил капитан, принимая чашку. – Крутимся, как можем. Вроде получается.
Об этом, голубчик, не тебе судить. Со стороны виднее.
– Значит, с оборотнями дело швах?
– Угу. Хотя… С Холма потребовали привезти к ним тела погибших. Имен я называть не буду. Сам понимаешь.
Вот что его так терзало!
– А я решил, вы их для меня бережете.
Блок усмехнулся.
– Шайка оборотней привлекла внимание. – И многозначительно ткнул большим пальцем в потолок: мол, даже там.
– О татуировках кто-нибудь знает?
Он пожал плечами.
