– Неужто они даже попугаев ненавидят?
– А ты думал! Особенно тех, которые сами на зуботычину нарываются. Или не видишь, что на улицах творится? «Клич» удержу не знает. Уж бьют так бьют, до смерти.
Надо запомнить.
– И про себя поменьше болтай, – продолжал наставлять Блок. – Иначе расколют в два счета.
– Не понял.
– Не только Релвей за тобою следит.
– Правда? – Он задел мое самолюбие. Я всегда гордился тем, что с ходу замечаю «хвост». А тут «хвостов», оказывается, несколько, и ни одного я не заметил…
Спецы, ничего не скажешь.
– Следят, следят, – уверил Блок, с наслаждением лицезрея мою расстроенную физиономию. – Кто именно, не знаю. Релвей пока не выяснил. Но выяснит непременно: профессиональная гордость заставит.
Уж если Релвей не знает…
Стареешь, Гаррет. На пенсию пора.
Ладно, хватит себя изводить. Сменим тему.
– Ты слыхал про Институт расовой чистоты?
– Нет. Это что такое?
Я объяснил.
– Разузнаю на досуге, – пообещал Блок. – Осторожнее там, Гаррет.
– Я пока не ухожу. – По большому счету меня ничто не удерживало, но я чувствовал, что не готов уйти. Не готов спать на каменной постели, вскакивать по приказу и по приказу ложиться, не готов отказаться от радостей жизни во имя светлого будущего – пускай даже временно.
70
Я плюхнулся на стул и выложил Максу все – что узнал, о чем думал и что подозревал. Он внимательно выслушал. В нем кипел гнев, взгляд обжигал, как огонь. Человек высокой души, попрекать своими бедами меня он не стал.
* * *
Я проснулся от того, что вокруг моей шеи обвилась чья-то рука. Раскрыл глаза, и увидел у себя на коленях чью-то аппетитную попку.
– Уф!
С канделябра на стене донесся клекот Попки-Дурака.
Тинни была в бедовом настроении.
– Ты заснул. Мистер Вейдер просил тебя не трогать: мол, ты сильно устал за эти дни… – Ее гримаска говорила, что лично она в мою изможденность ни капельки не верит.
– И что теперь?
– Может, пойдем домой? – Она поерзала у меня на коленях. – Отдохнешь, расслабишься…
Голова моя была настолько затуманена сном, что я сперва не понял намека.
– Хорошо, хорошо. Только сосну часок перед дорогой, ладно?
Потом, с запозданием, до меня дошло.
– С другой стороны, дома тоже забот хватает. Впору умелого помощника нанимать.
Попка-Дурак злобно захихикал.
Помимо всего прочего, домой надо заглянуть по той простой причине, что в мое продолжительное отсутствие какой-нибудь окрестный хулиган решит забраться в дом, несмотря на паутину страха, которой оплел наше обиталище Покойник.
Тинни зарычала. Устала, бедняжка. Я тоже устал – и честно об этом сказал. Но покидать относительно безопасную столовую при всем при том как-то не тянуло. Блок оставил Вейдеру нескольких своих людей – как он выразился, на всякий случай. Можно подумать, они способны нас защитить… В нынешних обстоятельствах вооруженная охрана – не более, чем иллюзия безопасности.
В поле моего зрения появилась Аликс. Слегка приободрившаяся и потому снова взявшаяся за свое.
– Хочешь, я отведу тебя в уютную комнатку с мягкой кроваткой? – невинно предложила она.
– Спасибо, не надо. – Я подмигнул.
Тинни устроилась поудобнее: награда за правильный ответ.
– А как насчет моей комнатки? – промурлыкала она.
– Я бы с радостью, крошка, да дело зовет. А голос у него визгливый, противный такой.
71
Тинни проводила меня до двери. На ней было простое крестьянское платье и туфли без каблуков. Глупый Гаррет спросил:
– Ты куда это собралась?
Глупый Гаррет не сообразил, что отговаривать ее поздно. Да и не слишком хорошо у меня, признаться, получается рыжих бесенят отговаривать…
– С тобой. Нам же велено ходить по двое.
– При мне моя мерзкая пташка.
– А какой от него толк в драке?
– Он орет как резаный и…
– Осторожнее, Гаррет. Думай, что говоришь.
О-хо-хо. Снова распинаться… Главное, слова не перепутать. Еще бы знать, правда, что именно я должен произнести.
Рыженькие, они такие.
А блондинки с ними заодно. И брюнетки, и все прочие прекрасные дамы.
– Ладно, пошли. Только учти – сама напросилась. Идем, что ли?
Спросите, что с нами могло случиться? Да что угодно! Ведь я намеревался нанести визит в поместье одного из любимчиков карентийской короны.
Едва мы вышли за пределы Танфера, не замедлило выясниться, что в сельской природе по-прежнему процветает дикость. Я предпочитаю прирученных, одомашненных жуков, тараканов, клопов и блох. Они не такие кровожадные. Голод утолили, и все; а эти кусают, кусают…
И зелени полным-полно. Хорошо хоть, не слишком буйной – вблизи от города траву, кусты и деревья регулярно подстригали.
– Не устала? – спросил я свою спутницу. Она выглядела свеженькой и притягательной, как булочка из печи, и наверняка таковой останется, даже когда я свалюсь без сил.
– Снова от меня избавиться пытаешься?
– Что значит «снова»? Я никогда… – Я смекнул, что занес ногу над пропастью, и поспешно заткнулся.
Учусь потихоньку.
– Ой, смотри! – Тинни резво, как девчонка лет пятнадцати, сбежала с дороги и прыгнула в заросли васильков.
– Все синее, теперь мне твоих глаз не разглядеть, – пожаловался я.
– Ничего страшн… Ай! – Тинни буквально взвилась в воздух. Вот уж не подозревал, что она такая прыгучая.
Из зарослей возникло крошечное личико. Стебли раздвинулись, и показался крошечный человечек. Ростом с пивную кружку, не больше. Он ухмылялся, но веселья в его ухмылке не было. При встрече с нами, верзилами, Малый Народец улыбкой выгадывал время и находил возможность улизнуть.
За спиной человечка я углядел зеленое с коричневым платье, приметил золотые кудри, расслышал топот каблучков. Так-так. Я усмехнулся. Попка-Дурак поддержал мое начинание.
Я взял Тинни за руку, потянул.
– Пойдем. Не будем мешать ребятишкам.
– Что? Ты хочешь сказать…
– Угу.
– Ой… А неплохая мысль, Гаррет! И как я сама не додумалась.
Ну, если она так считает…
– Вообще-то…
– Знаешь, давно я за городом не была. Воздух свежий, аж голова закружилась. А вон там, на выпасе, васильки цветут.
