На улице было уже достаточно светло. С реки наползал туман. Должно быть, это случается не так чтобы редко, но я обычно в этакую рань не встаю и потому никакого тумана не вижу.
Для некоторых рано – уже поздно. Синдж явно чувствовала себя на свету неуютно, но шагала рядом со мной, излагая в подробностях все, что крысюкам удалось выяснить о моих преследователях. Я был весьма польщен таким интересом к собственной персоне. Мои друзья ухитрялись следить друг за дружкой и при этом узнавать факты, полезные для меня.
За мной не следил разве что Макс Вейдер. Но ему обо всем, что со мной происходит, докладывает Релвей, а уж он-то приставил ко мне целую ораву.
И где он столько народу набрал?
Мысль о том, что он отыскал столько людей, фанатично преданных закону и порядку, пугала ничуть не меньше той, что всякие Маренго Норт-Энглиши и Бондуранты Алтуны с такой легкостью вербуют себе новых приверженцев.
Начинался новый день. Люди потихонечку вываливались на улицы. Многие из них наверняка поддерживали Маренго. Им очевидно не нравилась моя компания.
Человек и крысюк – что у них может быть общего?
По-моему, мужества Синдж надолго не хватит.
А моего?
– Я не могу оставаться, – сказала она.
– Понимаю. Пока не ушла, скажи, пожалуйста, вот что: удалось ли вам найти других без запаха?
– Да. Он пошел прямо туда, где его ждали другие.
– Ага! И где это? И сколько их там было?
– Трое и тот, за которым мы следили. Они говорили на непонятном языке. Близко я подобраться не могла. Они были настороже. Беспокоились.
– Но ты была достаточно близко, чтобы расслышать разговор?
Она торжественно кивнула.
– Мы часто подбираемся ближе, чем думают.
Я приобнял ее за плечи. Синдж едва доставала мне до пояса. Почему-то, когда мы шли, она казалась выше.
– Ты молодец, Синдж! Ты просто умница!
Оказывается, крысюки умеют мурлыкать. Я слышал, как мурлычут кошки и еноты, но вот крысы… А Синдж именно замурлыкала от удовольствия.
– Но больше на рожон не лезь, ладно? Эти негодяи очень опасны. Им убить кого-либо – раз плюнуть. А если с тобой что-нибудь случится, я себе никогда не прощу.
Синдж замурлыкала громче прежнего. Я услышал словно наяву хихиканье Морли и Белинды. Пожалуй, пора остановиться, а то совсем девчушке голову задурю.
– Где они прячутся?
Синдж затруднилась с ответом. Крысюки не разбираются в таких вещах, как названия улиц и номера домов. Впрочем, последнее в ходу только на Холме. А простой народ считает так: мой дом в стольких-то дверях от той или иной местной достопримечательности. Скажем, от таверны. А таверны в большинстве своем называются по вывескам, которые легко запомнить и неграмотному. «Веселый крот». «Холодный шов» – это таверна гномов. Или «Пальмы» – пристанище людей с тугими кошельками и чрезмерным самомнением.
Худо-бедно я начал понимать. Тем более, что Синдж перешла на язык жестов.
– Лампа? У реки? Но там же нет таверн… Ах, пивоварня Лампа? Ее же двадцать лет как прикрыли…
Идеальное место! Пивоварня Лампа, конечно, уступала размахом пивной империи Вейдера, но в пору своего расцвета исправно снабжала дешевым пивом рабочий класс. Старики до сих пор вспоминают это пиво добрым словом. Наверное, за давностью лет любое пойло кажется живой водой. А между тем, будь пиво Лампа настоящим пивом, его пивоварня существовала бы по сей день.
– Очень интересно. Спасибо, Синдж. – Надо известить Релвея. Мы с ним обязательно наведаемся к реке, когда я вернусь из поместья Маренго.
Значит, у оборотней есть пивоварня. Которая не действует и которую, судя по всему, уже не запустить снова. Все, что на ней было полезного, давным-давно растащили.
– С меня причитается, – сказал я. Синдж замурлыкала еще громче. – Но тебе, а не Релиансу. Он явно замышляет что-то нехорошее.
Девчушка промолчала. Самое правильное, что она могла сделать. Если нас, паче чаяния, подслушивает кто-то из ее сородичей, ей в вину поставить будет нечего.
Я хмыкнул.
– Ты лучше всех. Слушай, мне нужно прогуляться за город, а ты ступай домой и отоспись. И перестань рисковать собой ради этого шалбера.
Синдж остановилась. Набралась храбрости, поглядела мне прямо в глаза (для крысюка это самый настоящий подвиг). Потом протянула лапу. Я в ответ протянул свою. Мы обменялись коротким, нервическим рукопожатием.
– Спасибо, что ты не злой.
– Злой? В каком…
Пулар Синдж свернула в переулок и растворилась в нем беззвучнее тех хвостатых грызунов, от которых произошел ее народ.
94
Шагая к городским воротам, я нежданно-негаданно обнаружил, что за мной снова следят. Целых трое, причем явно профессионалы. Но теперь у них не было прежнего преимущества: ведь на мою новую одежку никаких следящих заклинаний наложить не успели. Поэтому им приходилось держаться ко мне почти вплотную, а это означало, что я рано или поздно должен их заметить – конечно, если не стану, по обыкновению, считать ворон.
Один из трех – релвеевский громила, которого я видел в доме Вейдера. Значит, мои друзья-приятели в Аль-Харе нашли время вспомнить обо мне даже в той суматохе, которая охватила тюрьму этим утром.
Кстати, а кто напал на Аль-Хар? Оборотни, по словам Синдж, отсиживались на пивоварне Лампа. Неужто дружки Дженорда?
Скоро узнаю, не от Релвея, так от Блока. Если они будут в настроении рассказывать.
Честно говоря, даже под присмотром недреманого ока Стражи я чувствовал себя беззащитным. Во-первых, один-одинешенек. Во-вторых, без какого бы то ни было оружия, кроме собственных мозгов. А встречные провожали меня оценивающими взглядами. Еще бы – в наши дни человек, который расхаживает по танферским улицам в одиночку, либо уверен в себе на все сто, либо полный кретин.
Я напыжился, показывая, что уверен в себе на все двести.
Подул холодный ветерок. Как всегда, я забегался и не уследил за погодой. Между тем на юге громоздились тучи. Чего доброго, и грозу нанесет. В это время года грозы обычно начинались после полудня. Что ж, если потороплюсь, то, может, и успею вернуться в город до грозы…
Когда я добрался до поместья Маренго, резко потеплело, а тучи стали менее зловещими. Правда, едва похолодает, они снова разбухнут.
Эй! Что-то не припомню, чтобы кто-либо обращал особое внимание на подобные вещи. Разве что фермеры. Но на предсказании погоды можно заработать просто бешеные бабки. Вон властители бурь – какие они деньжищи заколачивают только на том, что творят погоду в конкретной местности! С другой стороны, есть и более приятные способы набить мошну. Магия действует на самого мага куда сильнее, чем на окружающий мир.
