Как выяснилось, я упустил поставить старику ББ на вид его неблаговидное поведение по отношению к его собственной религии. Дин указал мне на это – лучась самодовольством.
Синдж хотела посмотреть на каменное яйцо. Они все хотели. Я пустил его по кругу.
Джон Пружина сказал:
– Жрец надул тебя, Гаррет. Этот камень поднят со дна ручья. Ты можешь накопать тысячу точно таких же на оружейном рынке.
Синдж сказала:
– Наши предки собирали для солдат камни, выпущенные из пращи.
Праща никогда не была официально признанным оружием ни в одном карентнйском роде войск, но в Кантарде обе стороны использовали подручные средства. Некоторые из сражавшихся были настолько отсталыми, что считали пращу технологической новинкой поразительной убойной силы – так что даже сами боги якобы протестовали против ее применения.
Было достигнуто общее согласие: мое каменное яйцо было обычным камнем, а ББ просто посмеялся надо мной.
Возле входной двери раздался шум. Плоскомордый подпрыгнул и принялся затравленно озираться. Брюзжа на всеобщую несправедливость, Дин направился на бак Гарретова флагманского корабля.
Вернувшись, он провозгласил:
– Просто толпа соседей. Вы будете говорить с ними?
– Нет. Если бы ты взял в дом собак вместо кошек, мы могли бы спустить их на этот сброд.
Чудовище на моих коленях шевельнулось, но лишь для того, чтобы улечься в более комфортабельной позиции.
– Это будет долгая осада? – спросил Джон Пружина. – Мне нужно возвращаться. Мои люди имеют склонность попадать в передряги.
– Я не знаю, – пожал плечами Дин. – Но мистер Гаррет прав: в конце концов им это надоест и они разойдутся.
Ну да – когда мои приятели из Стражи скажут им пару слов, после чего эти идиоты решат, что домашний обед гораздо привлекательнее, чем толочься здесь, выкрикивая оскорбления из-за какого-то ложного обвинения.
У-упс! А что, если Релвеевы гонцы схватят девчонку?
– Послушай, Плоскомордый, – сказал я. – А как дела у Торнады с ее любимцем?
Тарп ухмыльнулся.
– Дело закрыто, браток. У Торнады в голове только физа… физо… что-то такое коллалгическое, и теперь ей нужен кто-то, кто захочет…
Я содрогнулся, хотя не имел ни малейшего представления, о чем речь. Если я вообще хоть что-то понял, то Торнада была права, и надо было искать такого человека, который считал бы подобные вещи захватывающими. Чем бы они ни были.
– Да, интересно, – сказал я, словно это действительно было так. – Ну ладно, этот день был одним из самых долгих в моей жизни. Благодаря вот этим двоим душегубам, – я ткнул обвиняющим перстом в Синдж и Дина. – Они взялись за меня, когда червячки еще не вылезли в поисках ранних пташек, так что теперь я настолько устал, что, наверное, даже не пойду на фабрику сегодня вечером.
– Тинни еще не закончила злиться на тебя, – сказала Синдж. – Тебе стоило бы держаться от нее подальше до тех пор, пока она не будет готова принять твои извинения.
– А когда она услышит про Белинду? – Жизнь становится все более запутанной, если ты слишком глубоко вовлекаешься в нее.
Дин насмешливо улыбнулся. Плоскомордый спросил:
– А как ты собираешься выйти отсюда? Я спрашиваю на тот случай, если мне все же придется выходить отсюда самому.
– Надо просто подождать, пока они утомятся.
– Шум-то вроде не утихает.
Я пожал плечами. Я валился с ног от усталости. Кроме того, это смутное чувство, что я угодил в какую-то западню, не покидало меня с тех пор, как я вернулся домой.
Бам-м! Грохот сотряс здание. С моего стола посыпались вещи, портрет Элинор закачался и повис под углом. Дин шмыгнул в кухню. В моих ушах звенело. Я не слышал, чтобы там что-нибудь упало, но, возможно, лишь потому, что на мгновение оглох.
Глаза Синдж расширились от ужаса. Джон Пружина тоже выглядел напуганным. Крысиные инстинкты брали верх. Они не бросились прочь только потому, что бежать было некуда.
Мелонди Кадар лежала в обмороке.
– Неплохо, – сказал я. Мой голос звучал как-то странно. Я скорее чувствовал, чем слышал, как гром перекатывается где-то в отдалении. – Должно быть, где-то здесь по соседству долбануло.
Плоскомордый что-то слабо промычал.
Гром и молнии никогда не причиняли мне беспокойства – я даже люблю порой посмотреть на хороший фейерверк в небесах. Но в моей жизни редко случались моменты, когда кованый сапог божества опускался на землю настолько близко от меня.
– После этого толпа перед входной дверью, наверное, разбежится. Слышь, Плоскомордый?
Дин вернулся. Половинка его любимого заварного чайника болталась на его указательном пальце, в глазах стояли слезы.
Второй раскат грома зародился где-то в восточной стороне и побрел в нашу сторону, с оглушительным ревом прогремел над нашими головами и укатился на запад, затихая по пути. Симфония молний была открыта для всеобщего прослушивания вскорости после этого.
Затем некий юный бог, хулиган и фигляр, пинком распахнул шлюзы небес, и хлынул дождь. Бурлящие струи замолотили по дому.
Котята высунули мордочки из своих укрытий. Здорово. Мир оставался стоять на месте.
Плоскомордый вернулся от входной двери.
– Да, все разбежались. Черт, ты бы посмотрел, какие там градины валятся с неба! – Теперь в его голосе звучало скорее восхищение, чем испуг.
Я пошел взглянуть. Тарп был прав, зрелище было потрясающее. Молнии так и хлестали повсюду, громовые молоты били по небесной наковальне, град сыпался таким ливнем, какого я в жизни не видел.
Люди обычно преувеличивают размер градин. Такова человеческая природа. Поэтому я скажу только, что их были тонны, что они были большие и что, отскакивая от земли, они рикошетом переворачивали телеги и повозки. Отважные, предприимчивые, тупоумные мальчишки повыскакивали на улицу с ведрами и корзинами, собирая градины, когда они еще вовсю молотили по земле.
Вспышка молнии чуть не ослепила меня. Мгновением позже рявкнул гром, с такой мощью, что я ощутил его всем телом. Что там случилось: банда Властителей Бурь решила устроить разборку? Мои приятели, бывшие сослуживцы, уверяют, что часто видели подобные вещи на главном театре военных действий.
Морская пехота имеет множество материальных, равно как и социальных, преимуществ. Так, морские пехотинцы на своих заболоченных островах в Заливе не должны были беспокоиться о том, что могут угодить промеж двух сражающихся чародеев: чародеи с обеих сторон не возражали против любых смертоносных и жестоких приемов, но отказывались сражаться в условиях, чреватых для них физическим дискомфортом.
