Вот оно. Она была похожа на Белинду, хотя ее волосы – после того как их вымыли – были каштановыми и немного вились от природы.
Мой древний дар находить неожиданные решения внезапно вновь проявил себя.
– Твоим отцом был Чодо Контагью, так?
Тинни ахнула и поперхнулась мокротой.
– Ты спятил, Гаррет, – просипела она.
– Возможно. Но…
– Ты прав, – проговорила Пенни своим тоненьким испуганным голоском. – Мама говорила мне… но как ты догадался?
– При этом освещении, одетая как девочка, ты очень похожа на свою сестру.
– Белинда… она не могла… она…
– Ты говорила с ней?
Белинда ни разу не упоминала о Пенни или о том, что у нее есть единокровная сестра. Как и о том, что ее посещал кто-то, занимающийся поиском потерянных родственников.
– Она не захотела бы меня видеть. – Пенни ухватилась за стойку балдахина по диагонали от меня, костяшки ее пальцев побелели. – Когда наш храм оказался в осаде, моя мать рассказала мне о моем отце. Это было против правил. Мы не должны знать этого… Его я тоже пыталась увидеть, но меня не пустили к нему.
Мягко подталкивая, я сумел заставить Пенни рассказать историю своей жизни.
– Этот человек приходил повидаться с моей матерью дважды в под. И со мной. Он всегда приносил с собой подарки. Я не знала, кто это такой, пока мать не рассказала мне – в самом конце. Но он перестал приходить, когда начал приобретать здесь влияние. Я ни разу не видела его после того, как мне исполнилось десять. И после того как он перестал приходить, жрецы А-Лафа начали буйствовать. Сначала они захватили городское управление. Через какое-то время уже не оставалось разницы между советом городских старейшин и их дьяконским собранием. А потом они обрушились на другие религии…
Да – самыми грубыми методами. Запугивая приверженцев других богов и устраивая поджоги. Те, кто был слаб, приняли их веру. Более стойкие бежали или были убиты. В конце концов осталась только А-Лат – вся империя которой состояла теперь исключительно из ее главного храма.
– А потом они пришли за нами.
– И ты бежала?
– Моя мать заставила меня. Она хотела, чтобы я принесла Удачу в Танфер. Тайно. Она велела мне найти моего отца. И вот я пришла – но я не могу добраться до него!
Судя по ее рассказу, Пенни не видела убийства своей матери, но я не придавал этому особого значения. У свидетелей часто бывают проблемы с расположением событий во времени. Между моментом, когда ей было сказано бежать, и моментом, когда она пустилась в путь, запросто могло пройти несколько недель.
Впрочем, знающий свое дело циник всегда учитывает самые мрачные возможности.
Пенни разразилась слезами.
– Я думала, это будет просто! Я отыщу своего отца, и он сделает так, что все снова будет хорошо. Он ведь большой человек!
– Ты действительно хочешь увидеться с Чодо?
Испуганный девчоночий кивок.
– А он знает, кто ты такая? Он узнает тебя, если увидит?
Еще один кивок, но не очень уверенный. В окутанном тенями крысином гнезде моего мозга зашевелился план.
– Я могу привести тебя к нему.
Это, по-видимому, привело ее в искренний восторг – до тех пор, пока она не осознала, что я хочу взять ее к себе домой. Тут вся ее бледность вернулась. Казалось, она была готова броситься бежать.
Насколько же тщательно она изучила нас, прежде чем спикировать на Дина?
– Когда ты появилась в городе? – спросил я.
– М-м… много месяцев назад. Сразу после того, как закончилась война.
Настоящий ребенок. Дети не обращают внимания ни на что, центром чего являются не они. Мои слова основаны на личном опыте – я и сам бывал ребенком.
– Выходит, люди А-Лафа явились сюда уже после тебя. Может, они тебя и искали?
– Нет. Они не знали обо мне, они считали, что Удача была уничтожена. Они так ничего бы и не обнаружили, если бы я не попалась, когда шпионила за ними.
– Так кого же ты боишься? Меня? Или моего партнера? – спросил я, видя, что она начала расслабляться, и решив, что она не будет против переменить тему.
Тинни, как я заметил, весьма интересовало, что ответит девочка. Ее подозрения пребывают в мире, чрезвычайно далеком от моего. Она считает, что любая особа женского пола, оказавшаяся от меня на расстоянии броска камня, немедленно поддается моему очарованию.
Что ж… Так оно и есть.
Говорят, богатое воображение – хорошая вещь. И снова: да, это правда.
– Ничего, Тинни всегда будет рядом, готовая, если что, прыгнуть между нами..
Этим я заслужил гневный взгляд от своей милашки.
– Ты здесь ни при чем. Я научилась обращаться с мужчинами еще в храме.
– Приятно слышать, – (Тинни немного расслабилась.)-Но тогда зачем же волноваться из-за моего компаньона? Может быть, Дин понарассказывал тебе невесть чего? Он это умеет! Старый Мешок с костями совершенно безвреден. Не больше чем большой старый плюшевый мишка.
Тинни удалось сохранить серьезное лицо, но Пенни все равно не купилась.
– Я знаю, кто он.
Я подумал, не пообещать ли ей, что Покойник не станет входить к ней в голову без приглашения – но ведь он уже пытался сделать это.
– Какие могут быть секреты у девочки твоего возраста, чтобы смутить четырехсотпятидесятилетнего логхира? Что ты теряешь? Если это как-то касается твоих странных котят, то он все равно уже все знает.
Впрочем, если это и было так, то мне он об этом не сказал.
– Э-э… нет. Просто это слишком интимно. Это все равно что изнасилование.
Я никогда не чувствовал ничего подобного. И. большинство людей не чувствуют. Однако все может быть.
– Ну, как бы то ни было, твой отец находится в моем доме, и не очень похоже, что он покинет его в ближайшее время.
Можно было наблюдать, как в ней борются чувства. Впрочем, старый циник Гаррет не был уверен, не играет ли девочка роль. Старый циник Гаррет подозревал, что Пенни больше нет нужды связываться с Чодо. Ее проблемы с A-Лафом были разрешены – по крайней мере на данный момент. Блок с Релвеем никогда не позволят служителям культа возобновить свои зловредные деяния в Танфере – особенно теперь, когда стало известно, что они работали на преступную организацию.
Я сказал Тинни:
– Поговори с ней. Она не поверит ничему, что скажу я.
– О чем?
– Насчет того, чтобы она потолковала с моим партнером. Полковнику Блоку и директору Релвею понадобится любая помощь, какую они только смогут получить, когда друзья Терсайзов вступятся за них и за их друзей-иммигрантов.
