– Зачем тебе что бы то ни было объяснять?
Марика махнула лапой в сторону остальных пленников.
– Они будут знать. И расскажут обо всем на допросе. Видишь? Ты ставишь меня в ужасное положение, Каблин. Ты ставишь меня перед выбором, который мне не хочется делать!
Стрельба за рекой становилась все громче. Похоже, кочевников было очень много. У Дортеки могут возникнуть проблемы.
– Кто хватится одного пленника в этой неразберихе? Ты можешь немножко подтасовать факты.
Марике очень не понравился тон, которым он это произнес. Кроме того, она не могла избавиться от чувства, что Каблин на самом деле не совсем то, чем хочет казаться.
– Мои меты не так глупы, Каблин. Тебя, конечно же, хватятся. А наши послушницы заметят, как ты пробираешься к этим своим судам. Заметят и убьют тебя, не раздумывая. Они жаждут крови, и особенно крови торговцев, после всего того, что они здесь увидели.
– Марика, это Критца! Критца, которая четыре года была моим домом.
Я знаю здесь каждый камень…
– Тихо!
Марика углубилась в себя, открывая душу Всесущему. Это был один из первых уроков, которые получают начинающие силты. Если ты не знаешь, что делать, доверься своей интуиции. Пусть Всесущий говорит с твоей душой.
Снова этот сон. Ужасный сон, полный боли и страха, болезни и беспомощности. Это был Каблин. Это он страдал в темном подвале, это его сознание соприкасалось с сознанием родной сестры. А она ничего не знала и ничем не могла помочь.
Грауэл была права. Пусть это Каблин, но это совсем не тот щен, с которым они когда-то делили чердак в избе своей общей бабки. Этот Каблин пошел своей собственной дорогой, он стал чем-то…
Чем он стал?
Она не избавится от ночного кошмара.
Быть может, разум Марики пошел неверной дорогой. Быть может, ее здравомыслие на миг уступило безумию последних часов и дней, бесконечному, невыносимому напряжению. Не думая, что делает, Марика поймала призрака, нашла всех своих послушниц и легонько прикоснулась к каждой из них, лишая сознания.
Дортека сопротивлялась, но недолго. Еще миг – и она тоже упала без чувств.
Марика вернулась в свое тело.
– Хорошо, Каблин. Беги. Сейчас же. Бери один из своих аппаратов и убирайся отсюда. Это может мне дорого обойтись. Беги и не останавливайся, что бы ни случилось! Удирай! Я не смогу тебя долго прикрывать.
– Марика…
– Уходи! И никогда больше не попадайся у меня на пути, ни при каких обстоятельствах. По твоей милости я могу потерять все.
– Марика…
– Заткнись и проваливай отсюда, идиот проклятый!
Марика чуть не закричала. Все происходящее причиняло ей почти физическую боль.
Каблин побежал.
Остальные пленники увидели это и вскочили. Двое или трое рванулись было за ним, но остановились, оцепенев от ужаса под взглядом Марики.
Их рты раскрылись, но крик замер на губах, как будто примерз. Винтовка в лапах Марики оглушительно залаяла.
Пленники попытались разбежаться. Патроны в винтовке кончились.
Тогда Марика взяла пистолет и выпустила в них все пули до единой.
На шум прибежали Грауэл и оставшаяся в живых сестра-Помощница с темного корабля.
– Что случилось? – крикнула Грауэл.
– Они хотели сбежать! Я начала клевать носом, а они попытались убежать!
Грауэл не поверила. Она уже успела пересчитать тела. Но промолчала.
Помощница глядела на Марику ничего не выражающим взглядом.
– Как ты себя сегодня чувствуешь? – спросила у нее Марика. – Можешь помогать мне вести корабль?
– Да, госпожа.
– Хорошо. Тогда мы вылетаем в Акард, как только Дортека разберется с кочевниками.
Внезапно Марика осознала, что выстрелы звучат все ближе и ближе к реке.
Она схватилась за сердце, потому что поняла наконец, что же натворила, когда вывела из строя послушниц. Да, ей хотелось только, чтобы Каблин смог убежать, но в результате охотницы лишились своего главного преимущества – теперь их некому было прикрывать. Марика нырнула в открывшуюся в душе пустоту, потянулась, поймала призрака и помчалась с ним через реку.
Она действительно все испортила. Охотницы отступали перед отрядом кочевников численностью не более двух сотен. Большинство послушниц погибли – их нашли и уничтожили, когда Марика выключила их сознание.
Всесущий, какая глупость!
Марика поймала призрака посильнее и обрушилась на кочевников, убивая их десятками. Но дикари не видели, что происходит, густой снег слепил им глаза. Они продолжали двигаться вперед, тесня охотниц Марики.
Марика помогла Барлог выпутаться из сложного положения, осмотрела склоны, убивая тех, кто попадался ей на глаза. Когда она вернулась к Барлог, то обнаружила, что охотницу уже опять окружили.
Только дюжина из ее мет сумела добраться до реки. И только когда кочевники собрались на открытом месте, чтобы продолжить погоню через реку, они поняли наконец, как велики их потери.
Марика набросилась на кочевников, и они в ужасе побежали.
Тогда она стала искать Каблина. Он перебрался через реку ниже по течению, чтобы не попасть под пули, и поднимался теперь по крутому берегу реки. Марика оставалась рядом, пока он не добрался до исправного корабля, и убивала всех кочевников, которые подходили слишком близко. Правда, Каблин и сам чуял их присутствие и обходил опасные места. Как он и говорил, места он знал и умело пользовался всеми природными укрытиями.
Тем не менее Марика предпочла парить поблизости, пока ее брат таскал топливо и заполнял баки и потом, пока он заводил машину. Когда корабль двинулся назад по собственным следам, Марика поспешила вернуться в свое тело.
А вернувшись, почувствовала себя измотанной как никогда. Даже вчера вечером ей было лучше.
– Марика! – окликнула ее Грауэл. – С тобой все в порядке?
– Будет в порядке. Мне нужно поесть и отдохнуть. Принеси мне какой-нибудь еды.
Стрельба совсем прекратилась.
– Есть какие-нибудь новости с берега?
– Нет еще. Ты там была?
– Да. Это было ужасно. Там сотни дикарей. И Дортека ошиблась – у них были силты. Дикие силты. Мне кажется, наши меты почти все погибли.
Во всяком случае, послушницы. Я их не нашла.
Грауэл шевельнула губами, но ничего не сказала. Взгляд не выражал ничего. Марика не могла понять, какие мысли скрываются за этими глазами.
Когда Грауэл развела костер, чтобы приготовить пищу, стали по одной появляться охотницы. Их было всего лишь семь. Марика тихо сидела в стороне, изнывая от отвращения к себе. Она все испортила, да так, что хуже и быть не может. А все этот проклятый Каблин! Зачем ему понадобилось воскресать? Не мог оставаться мертвым! Зачем нелегкая принесла его именно сейчас!
