– Понятно.
– Я тут кое-что устроила. Куда бы ты сейчас ни отправился, ты найдешь там несколько самолетов. Сохранить их было нелегко. Пришлось даже солгать, чтобы убедить некоторых участниц Собрания, но как бы там ни было, а у тебя они есть. Потому что я понимаю, во что превратится моя жизнь, если я не смогу больше летать.
Багнель наклонил голову и некоторое время молчал. Потом он заговорил снова:
– Я уверен, про тебя говорили ужасные вещи. После того, что ты сделала с той базой… Но они тебя не знают. Спасибо, Марика.
– Я не забываю своих друзей. Как и врагов. Сестрам приказано проследить, чтобы ты был готов к путешествию. У меня тут осталось еще несколько дел. Надеюсь, ты не будешь возражать, если тебе завяжут глаза.
– Ничего другого я и не ожидал, – улыбнулся Багнель. – Эта секретная фабрика слишком дорога для тебя. Ты не можешь поступить иначе.
Марика пожала плечами.
– Темные корабли слишком много значат для всех силт, и мы никому не можем позволить контролировать их производство. Если бы не эта фабрика, после битв в Понате и гибели Макше и Телле-Рея у Рейгг остался бы только один темный корабль – мой. Ладно, иди собирайся, а я сейчас вернусь. Мы еще полетаем вместе, как в прежние времена.
Едва они успели отойти так, чтобы Багнель не слышал, как Барлог заметила:
– Ты говорила Грауэл, что больше не интересуешься судьбой Каблина.
– Ничего подобного я не говорила. Помогать Каблину я больше не стану, однако он все еще мой брат, и в детские годы у меня не было друга ближе. Тех дней не вернуть, но их и не выбросить.
Охотницы переглянулись. Марика без труда догадывалась об их мыслях. Они считают, что никогда не поймут ее. Что в ее душе сентиментальность уживается с холодным яростным честолюбием – нелепое сочетание, приводящее к приступам типично мужской слабости.
И им действительно не понять. Да, они носят ливреи вокторов Рейгг, достигли высокого ранга и знакомы с чудесами технологии Юга. Но в душе эти вокторы навсегда останутся первобытными понатскими охотницами с присущим неолиту черно-белым восприятием. По большей части Грауэл и Барлог даже и не пытались привести свои убеждения в соответствие с тем, что им приходилось видеть. Они исполняли приказы – часто с угрюмым недовольством – и старались держаться в стороне от окружавших их изнеженных декадентов.
Недовольство и сейчас было написано на лицах охотниц, но ни одна из них не сказала ни слова, когда Марика быстрым шагом направилась на местную станцию радиоперехвата.
Именно там держали Каблина – пленника, который должен был расшифровывать и переводить перехваченные связистками Рейгг передачи братьев.
– Изолирован он здесь не хуже, чем если бы уже попал к Всесущему, – сказала Марика. – И при этом на моей совести нет его крови. Не говоря уже о том, что он нам даже полезен.
Грауэл и Барлог снова промолчали. Они считали все ее аргументы детскими отговорками. Что для понатской охотницы жизнь какого-то мужчины?
Когда они вошли, Каблин как раз работал. Марика не хотела отвлекать связистов. Она отошла в сторонку, махнула лапой старшей связистке, чтобы на нее не обращали внимания, и стала молча рассматривать Каблина.
Тот делал все, что от него хотели, хоть и без излишнего усердия. Выглядел он гораздо старше, чем в тот день, когда Марика захватила его в плен. Она поделилась этим наблюдением с Грауэл.
– Ты тоже стала старше, – ответила охотница. – И вы с ним очень похожи. Даже те, кто вас не знает, с первого взгляда заподозрит, что вы щенки одного помета.
Говорили они шепотом, но Каблин все же услышал и обернулся. Встретившись взглядом с Марикой, он ничем не выдал своих эмоций. Марика с ним не заговорила. Все уже было сказано. Через несколько минут она вышла, взяла Багнеля и вернулась обратно на юг, где было чуть теплее и где ждало ее сестричество Рейгг, обескровленное трагедией Телле-Рея.
3
Волна яростной охоты на беглецов из Серк и братства пошла на спад, но сама охота не прекращалась ни на минуту. Хотя и успех ее был нулевым. Преступники исчезли, как будто в воздухе растаяли, и оставшиеся в живых Серк не имели ни малейшего понятия, где их теперь искать.
Марика далеко не сразу сложила с себя полномочия Верховной жрицы Рейгг. Она заявила, что все сестры слишком некомпетентны, чтобы занять ее место. Из всего прежнего Совета общины в живых осталась она одна – остальные были в Телле-Рее, когда с неба упала смерть. Так что Марика оставалась во главе сестричества до тех пор, пока не навела порядок – то есть пока не устроила все по своему вкусу. Она внимательно присматривалась к членам Советов уцелевших монастырей и продвигала тех сестер, чья философия совпадала с ее собственной.
В конце концов Марика все же уступила первое кресло некой Бел-Кенеке из приграничной провинции, такой же далекой, как Понат. Убеждения обеих силт практически совпадали, хотя по таланту новая силта и близко от Марики не стояла.
Марика забрала Грауэл и Барлог и отправилась на север, где в снежной пустыне находилась секретная фабрика по производству темных кораблей. Там никто не мешал ей ни учиться, ни заниматься радиоперехватом, на котором Марика в последнее время слегка помешалась.
Поначалу она регулярно вылезала из своего укрытия, чтобы продолжить тренировки с Килдзар и заодно полетать с Багнелем. Эти полеты давно уже стали их общей традицией, и помешать им могли только очень важные дела. Марика училась управлять космическим кораблем у лучших Темных Повелительниц, но сама еще не выводила корабль за пределы орбит двух больших лун – Гончей и Клыка. Мечта о звездных мирах оставалась пока мечтой.
Чем лучше Марика управлялась с космическими кораблями, тем реже и короче становились ее визиты. В конце концов она просто исчезла и не появлялась долгих три года.
Граница вечных снегов доползла уже до развалин Телле-Рея. На севере, в районе родного стойбища Марики, толщина ледяного панциря перевалила за сотню футов. От развалин Макше остались лишь слаборазличимые черточки под белым покрывалом снега.
Неумолимо подкрадывался голод, хоть силты и заботились о своих крепостных, хоть общины и объединились наконец перед лицом общего врага. Слишком много мет скопилось на слишком малой территории.
Население планеты всегда было невелико, но и возделанной земли было мало. Начатые после разрушения Телле-Рея работы были слишком слабы и запоздали. Невозможно ввести землю в продуктивный оборот достаточно быстро для прокорма скученного населения.
Марика следила из своего далека и наконец, глядя на бесполезные усилия, потеряла терпение.
– Грауэл, скажи, чтобы приготовили мой темный корабль, и найди Барлог. Возьмите с собой оружие.
– Зачем, Марика? – удивилась Грауэл.
– Мы улетаем отсюда. Я долго ждала, не попытается ли кто-нибудь что-нибудь сделать. Но никто и не собирается действовать.
