– Во-первых, ты, как человек, тоже имеющий отношение к
производству фильмов, должен знать, что постановщики не всегда добиваются
стопроцентной точности. Во-вторых, о ряде описанных вами событий никогда не
снимали фильмов – примерно о половине. В-третьих… Вот тебе пример, касающийся
лично тебя, последний фильм о временах падишаха Акбара был снят за одиннадцать
лет до твоего рождения, и ты сам признался под гипнозом, что не видел его. Меж
тем ты описал до мелочей внешний вид и вооружение падишахских конников.
Аналогичные случаи были и с другими – разумеется, применительно к другим
эпохам. Сомнений нет – это прошлое. Продолжайте, пожалуйста, Егор
Петрович.
– Вы быстро ухватили одну из сложностей,
Станислав, – сказал академик.
– То, что вы не беретесь определить нижнюю границу
времени действия снов?
– Да. Дело в том, что четыре сражения, два религиозных
обряда, одно любовное свидание и две сцены торговли идентификации не поддаются.
Вы отложили эти рисунки, Кирилл? Спасибо. Посмотрите, Станислав. Посуду,
которой торгует этот бородач, Глобинф не в состоянии привязать к какой-либо
культуре – как и одежду торговца, кстати, как и доспехи участвующих в этом
сражении. Как и корабль, который напал на «ваш» в вашем последнем сне. Истории
неизвестны наряды, в которые облачилась, идя на свидание, эта милая юная пара,
и статуи божеств, которым поклоняются на этом рисунке. Можно лишь примерно
определить климатический пояс места действия, но и это ничего не решает – за
тысячелетия климат мог измениться, так что привязку к месту дать невозможно.
Вполне вероятно, что речь идет о культурах, до сих пор остающихся неизвестными
науке.
– Помните наш прошлогодний спор? – спросил
Снерг. – Что если я плыл как раз на корабле атлантов или антарктов?
Обратите внимание на странное сочетание – доспехи и корабли «гомеровского»,
условно скажем так, периода – и странный огненный луч, мало чем напоминающий
греческий огонь…
– Дело за малым, – Голубцов улыбнулся той самой,
прошлогодней улыбкой. – Дайте материальные доказательства, я включился в
эксперимент и верю его результатам потому, что возможно идентифицировать
большую часть снов. Я могу поверить, логически продолжая мысль, что вы плыли на
корабле атлантов, но ваш сон не предъявить Академии наук. Более того – и
для «идентифицированных» случаев есть большая вероятность того, что их станут
оспаривать. Но если бы вы увидели во сне неизвестный археологии город, а я
раскопал бы его… постараетесь, а?
– Хорошо, оставим спор об атлантах до лучших
времен, – не принял шутку Снерг. – Странный подбор сюжетов –
превалируют бои и моления.
– Разве вы забыли, сколько времени предки уделяли
воинам и молитвам?
– Виноват, – сказал Снерг. – Львиную долю
уделяли… но вот что еще, Сергей, – обернулся он к Вельяминову. – Ты
говорил о «скрупулезности» подсознания. Могла ли ее сохранить генетическая память?
– Ты чересчур торопишься, – сказал
Вельяминов. – Мы пока вообще ничего не знаем о генетической памяти, кроме
того, что ее существование возможно.
– Более того, мы не знаем, можно ли назвать случившееся
проявлением генетической памяти, – добавил Свирский.
– То есть как? – тоном, которым он, по
воспоминаниям Снерга, говорил с нерадивыми студентами, громко начал
Голубцов. – А как же еще назвать случившееся, если не проявлением
генетической памяти?
– Действительно, – сказал Снерг. – Уж не
хочешь ли ты сказать, что мозг каким-то образом обрел возможность выхватывать
из прошлого картины?
– Так далеко мы не заходим, – сказал
Вельяминов. – Но вокруг каждого качественно нового явления имеет смысл
выставить частокол безумных гипотез.
– В нашей области науки все обстоит несколько
иначе, – сказал Голубцов.
– Безусловно, – вежливо согласился
Вельяминов. – Что ж, на сегодня, я думаю, закончим. Стах, ты не смог бы
остаться здесь на ночь? Мы тебя исследуем, пока будешь спать.
– Валяйте, – сказал Снерг. – Только вот что…
Конечно, все это прекрасно, имеет огромное значение для науки, но с чисто
человеческой точки зрения – как мне теперь жить? Что ни ночь орать во сне и
просыпаться мокрым как мышь?
– Я тебя понимаю. Но… Как по-твоему, есть разница –
мучиться кошмарами и видеть во сне прошлое?
Он лукаво улыбался.
– Во-от оно что… – сказал Снерг. – Я и не
подумал…
– Вот именно, – сказал Вельяминов. –
Современная медицина может обеспечить тебе сон без сновидений. Но четырнадцать
из шестнадцати твоих предшественников предпочли наблюдать прошлое, пусть даже
такое… Да и кто может сказать, что ты увидишь в следующий раз?
– Пятнадцать из семнадцати, – сказал Снерг. –
Егор Петрович, я заверяю, что давний наш спор рано или поздно закончится в мою
пользу. Постараюсь увидеть город, который вы сможете откопать…
– С делами покончено, – встал Вельяминов. –
Егор Петрович, вы остаетесь?
– Что за вопрос? Не улечу, пока вы не осмотрите
остальных.
– Прекрасно. В таком случае до ужина распускаю всех на
каникулы.
– Видеофон вы еще не поставили? – спросил
Снерг. – А, ну тогда совсем хорошо. Покажите, где он.
Набирая первые цифры, он вспомнил, что в Сибири уже
заполночь, но не остановился – вряд ли Алена спала.
Она и не спала – экран вспыхнул после второго сигнала
вызова.
– Ты не плакала? – спросил Снерг. – А то мне
так кажется.
– Буду я из-за тебя плакать, – счастливым голосом
сказала Алена. – Ну, говори! Что?
Снерг вкратце рассказал.
– Снерг, – растерянно-радостно сказала
Алена. – Это же грандиозно! Ты понимаешь, насколько это грандиозно?
– А если окажется, что твой прапрапрадед купцов по
дорогам грабил?
– Да ну тебя! Я за тебя рада – угодить в эпицентр такой
истории…
– Жаль только, что эти сны нельзя заснять, –
сказал Снерг. – А ты, может быть, сумеешь увидеть, как играли Дузе и
Ермолова… Представляешь? Сюрпризы нам гарантированы.
– Ты вернешься сегодня?
– Завтра. Сегодня мне еще выступать в роли подопытного
кролика. Ложись спать и ни о чем грустном не думай.
Экран погас. Снерг, насвистывая что-то бодрое, спустился на
первый этаж, постоял в раздумье и вышел из дома. Сел на белую скамейку и стал
смотреть на море, вечное, неизменное, существовавшее вне времени. Вспоминал
корабль, на котором «плыл», корабль, сожженный таинственным белым лучом. Неужели
в самом деле атланты? Арктаны? Сколько народов и стран числятся до сих пор без
вести пропавшими или вовсе не значатся ни в каких списках? Да, сюрпризы нам
гарантированы, но – самые разнообразные, вот ведь что…
Зашуршал песок. Голубцов присел рядом.
– Думаете об… этом? – он кивнул в сторону
дома. – Что ж, это только начало…
