– Почему же никто до сих пор… – сказал Снерг.
– Потому, что до сих пор с живописью Эльдорадо мы были
знакомы лишь по слайд-копиям, которые, как оказалось, не передают самого
главного. А ездить туда никто до сих пор не считал нужным – всего-навсего один
из внезапных поселков, пусть и самый крупный, от силы пять-шесть художников, и
то не профессиональных – к чему тратить время? Вот и прохлопали. Вряд ли это
первые такие картины… И непонятно, почему молчат сами ребята с Эльдорадо –
невозможно открыть новый вид искусства и не заметить этого. Если бы Келлеру не
подарили эти картины… Что молчишь, Стах? Тебе и карты в руки.
– Думаешь? – спросил Снерг. – Но как,
по-твоему, я вытащу это на большой экран, если картины оказывают воздействие на
человека только при непосредственном рассмотрении?
– Да, действительно… Но ведь нужно же что-то делать? Ты
свободен?
– Можно хоть завтра… – Но тут он вспомнил о снах и
загадочных недомолвках отца Дмитрия. – Нет, боюсь, что я занят. –
Может, вам кого другого ангажировать, братцы?
– Черт, ему предлагают сенсацию века…
– А если у меня в кармане уже есть одна?
– Ты о чем?
– Так, пустяки, – сказал Снерг. – Но завтра я
действительно занят, и кто знает, что за этим последует…
– Тогда предлагаю следующее, – сказал
Шеронин. – Мы с Толей завтра отправляемся на Эльдорадо, посмотрим, как
себя чувствуют и чем дышат тамошние творческие люди, и ограничиваются ли их чудеса
одними только картинами. А ты вылетишь следом, как только расправишься с
делами. Лады?
– Лады, – сказал Снерг. – И Аленку
прихватите, она там давно хотела побывать.
– Как вам наш план? – обернулся Шеронин к тому,
третьему, укрывшемуся в тени.
– Одобряю, – отозвался знакомый Снергу голос, и
Снерг удивился, но не особенно. – Только перед отлетом загляните ко мне,
хорошо?
– Заглянем.
– Вот и прекрасно. Я хотел бы побеседовать и с вами,
Стах, если вы никуда особенно не спешите.
– Не спешу, – сказал Снерг. – Похоже, сегодня
придется забыть о безмятежном отдыхе, сплошные деловые встречи. Здравствуйте,
Денис. Что это вы прячетесь?
– Вспомнил старые романы, знаете ли… – Он встал и
включил свет – Денис Сергачев, начальник отдела «Динго», пожилой, но порывистый
и легкий в движениях, похожий на д’Артаньяна из последнего тома, лишившегося
юношеской горячности, но сохранившего мушкетерскую пластику тела. –
Пойдемте вниз, Стах? К шашлыкам?
– Если их еще не слопали, – сказал Снерг. –
Прекрасный получается отдых, не узнаю беспечного острова Буяна…
Он шел следом за Сергачевым сквозь гомон и веселье и думал о
том, что время помчалось вдруг, как отошедший от станции монор дальнего
следования. Он всегда жил в ускоренном ритме, этого требовали его работа и его
натура, но сюрпризы двух последних дней могут удивить даже редактора
специализирующейся на тайнах передачи, и нет уверенности, что сюрпризы
кончились, все за то, что они только начинаются. Тут бы и воскликнуть: «Вот и
чудненько!», тут бы и порадоваться, что темы и сюжеты не рождаются в муках, а
приходят сами, но это-то как раз и настораживает – незваные сложности всегда
обещают больше неприятностей, чем те, которые в принципе можно было
предсказать…
– Итак, вы объявились самолично, – сказал
Снерг. – Неужели из-за картин?
– Ничего удивительного. У меня не так уж много работы –
если начальнику нечем заняться, это-то как раз и означает, что он сумел хорошо
поставить дело. Да и начальство у нас тревожат только в случае ЧП…
– Вы считаете, что эти картины – ЧП?
– В каком-то смысле, – сказал Сергачев. –
Журналисты, да и не только они, любят подтрунивать над тем, что мы разработали
и просчитали массу кризисных ситуаций и вариантов возникновения разного рода
опасностей…
– А вы не думаете, что реальное ЧП как раз и окажется
непохожим на все прогнозы?
– Вполне возможно. Как бы там ни было, случай с
картинами числится среди давних прогнозов. Понятно, это не следует понимать
буквально – якобы еще двадцать лет назад предсказали появление живописца, чьи
картины оказывают на зрителя непонятное воздействие… Речь идет о… Я постараюсь
объяснить популярно, наряду с возможными опасностями, угрожающими здоровью
человека – перерождение земных вирусов, действие инопланетных микроорганизмов,
внеземных комплексов излучений и прочее, – высказывалась мысль, что
Внеземелье может непредсказуемыми способами повлиять на психику человека, на
все, относящееся к сфере умственной деятельности, эмоциям, чувственным
восприятиям, словом, на все, относящееся к деятельности мозга. Не могу
отделаться от мысли, что прогнозы сбываются…
– Что же, вас можно поздравить?
– Не думаю. Мало предсказать беду, нужно еще и отыскать
защиту от нее.
– А зачем, собственно? – спросил Снерг. –
Появился новый вид искусства – что в том плохого?
– Во-первых, мы практически ничего о нем не знаем. А
во-вторых… Ох уж это «во-вторых»… Как ваши сны, все по-прежнему?
– Ах, вот оно что… да, по-прежнему, – сказал
Снерг, ничуть не удивившись тому, что Сергачев знает – ему и полагалось знать.
– Как вы провели эти два дня после возвращения из
лаборатории? Что делали?
– Как обычно. Привел в порядок кое-какие материалы,
летал в нашу штаб-квартиру, был на спектакле Шеронина. Достаточно?
– Вполне. Вельяминов или Свирский не искали вас?
– Нет, – сказал Снерг.
– А на Эльдорадо они вас приглашали?
– Да.
– Теперь вот что, – сказал Сергачев. – В
Вельяминове не было ничего такого, что могло показаться вам странным? Я очень
прошу вас – вспомните как можно тщательнее, не торопитесь отвечать.
– Как вам сказать… Смешно, но и я об этом подумал
мельком еще в лаборатории, потом забыл. У него словно бы изменились походка,
жесты, я не так уж хорошо его знаю, но такие вещи всегда бросаются в глаза…
– Минуту!
Сергачев выхватил из кармана браслет, нажал кнопку и, едва
вспыхнула лампочка приема, выпалил, не дожидаясь ответа:
– Слава, насчет пластики снова полностью подтвердилось.
Включайте во все беседы. Буду через час.
Выключил браслет, спрятал и сидел, не глядя на Снерга,
раздумчиво постукивая пальцами по колену. Снерг почему-то не сразу решился
прервать молчание:
– Как это все понимать?
Сергачев уперся в него тяжелым взглядом, говорил тихо, но
все равно казалось, что он кричит:
– Психолог Звездного Флота Вельяминов последние девять
дней безвыездно провел на Жемчужине, что подтверждают многочисленные свидетели
и документы отдела пассажирских перевозок. Какими бы то ни было снами не
занимался, со Станиславом Снергом не встречался. Кирилл Свирский вторую неделю
бродит с туристической группой по лесам Северной Канады, он в отпуске, на
Черном море не был уже год и со Станиславом Снергом знаком только по фильмам
последнего. Между собой Вельяминов и Свирский также незнакомы, подождите, не
перебивайте. Вчера Вельяминов и Свирский улетели на лайнере «Антарес» рейсом
Земля – Эльдорадо. Ничего странного – оказывается, у Вельяминова и Свирского
есть двойники, только и всего…
