– Ничего, – сказал Крылов. – Никакого
движения. Руди, осторожненько вниз. В случае чего стреляйте – без команды.
Мобиль вертикально опускался. Панарин сдвинул вниз рубчатый
язычок предохранителя и положил ствол на борт.
Стояла гробовая тишина, пахло лесом и новеньким синтетиком
кресел мобиля, мир был солнечным и зеленым.
– Руди, остаешься, – сказал Крылов. – Тим,
пошли. Я посмотрю в аппаратной, а ты давай туда.
Панарин поднялся на веранду жилого коттеджа, увитую
сиреневыми граммофончиками плюща, толкнул дверь ногой, отпрыгнул в сторону. Ни
звука, ни движения. Он осторожно вошел, выставив перед собой бластер, заглянул
в одну комнату, в другую.
Пластиковой стены, обращенной к лесу, не было – только
обломки густо устилали пол, длинными и лохматыми, загнутыми внутрь клочьями
обрамляли пролом. Что-то со страшной силой ударило в стену снаружи. Панарин
увидел на полу странные бурые пятна.
Наклониться к ним он не успел. Чужая, темная воля подавила
сознание, отняла способность двигаться и рассуждать, Панарин застыл, глядя на
лес. Руки стали мягкими, бескостными, ставший неимоверно тяжелым бластер
выскользнул из вялых пальцев и звонко стукнулся об пол. Панарин сделал шаг к
пролому, второй…
Деревья шевельнулись, затрещали, ломаясь, из зарослей
высунулась зеленая змеиная голова размером с мобиль, качнулась вправо-влево и
двинулась к Панарину. За ней заструилось толстое тело. Их разделяли метров тридцать
– анаконду и коттедж.
Панарин попробовал крикнуть – язык словно распух моментально
и едва ворохнулся во рту. Он стиснул зубы, страшным усилием воли попытался
стряхнуть наваждение, поднять бластер. Колени сгибались медленно-медленно,
казалось, растопыренные пальцы отделял от бластера миллион километров. Змея
успеет раньше, отметили замурованные где-то в глубине неподчинившиеся гипнозу
остатки сознания. Захлестнула ни с чем не сравнимая тоска, весь мир состоял из
тоски, пропасти, куда рушилась личность. Пальцы тянулись к стволу, тянулись,
тянулись, но их опережали шум мощного тела и волна смрадного дыхания.
Прозрачное сиреневое пламя ширкнуло наперерез, отсекло
голову анаконды, и она черным дымящийся комом покатилась в траву. Тоска
исчезла, Панарин рывком присел по инерции, пребольно ушиб пальцы о приклад,
подхватил оружие и вскочил. Уперся спиной в стену, мокрый как мышь, –
одежда облепила тело, бил озноб – прицелился, стискивая вихляющийся в руках
бластер, но стрелять не стал – все было кончено, гигантское обезглавленное
тело замирающе перекатывалось, руша деревья.
«Вот и пресловутые битвы с драконами, – подумал
он, – совсем как по стерео, только не вышло из главного героя супермена –
дрожит как осиновый лист, едва дуриком не слопали…»
– Живой? – в пролом заглянул бледный
Крылов. – Выходи, не стоит тут засиживаться, все ясно. Приползли из
джунглей, твари. Там еще одна валяется, Руди вовремя заметил…
– Но ведь они никогда так далеко от джунглей не
забирались?
– А теперь, выходит, забрались… – сказал Крылов.
– Э-эй! – донесся крик Руди.
Они побежали к мобилю, но опасности там не было никакой,
только анаконда, которую убил Руди, протянулась поперек улицы нелепым
поваленным деревом – голова скрылась за коттеджем, хвост в конвульсиях разрушил
другой и лежал под рухнувшей крышей.
– Поселок выходил на связь, – сказал Руди. –
Они послали в этот район беспилотник-наблюдатель. Километрах в двухстах южнее
отсюда – неисчислимая масса зверья. Великий исход какой-то…
…Это действительно был великий исход. Мобиль повис метрах в
сорока от земли, они смотрели вниз затаив дыхание – такого еще ни один из них
никогда не видел. Сотни анаконд ползли по равнине, целеустремленно, быстро, все
в одном направлении, в спешке наползали друг на друга, и тогда та, которую
задели, зло била головой соседку, но тут же обе, наперекор своим обычным
привычкам не вступая в схватку, словно забывали друг о друге и ползли дальше.
Увертываясь от змей, между ними подпрыгивали, катались разноцветные комочки
разной величины – звери бежали в ту же сторону, тучи птиц неслись, с
пронзительными криками огибая мобиль, проносясь над ним и под ним. В некоторых
местах земля казалась сплошь покрытой шевелящимся ковром – стаи самых маленьких
зверьков. Панарин знал, что так было при лесных пожарах. Все живое, обитавшее в
примыкающих к океану джунглях на юге континента, давя и топча друг друга,
слившись в единое целое, где хищники перемешались с вегетарианцами, потому что
каждый думал только о спасении – ползло, бежало, летело, мчалось на север, не
останавливаясь и не сбавляя темпа…
* * *
– Вот так, – Кедрин провел указкой по
карте. – Зверье идет на Поселок. То есть, разумеется, не специально на
поселок, но направляется в северные районы Синегорья, что нас никоим образом не
может радовать. Темпы они несколько сбавили от усталости, но, если не изменят
направления, через несколько часов будут здесь. В этом случае они надолго
засорят окрестности и, во-первых, уничтожат местную фауну региона, во-вторых,
мы попадаем в длительную осаду. Конечно, в конце концов они пережрут друг
друга, передохнут, но долгое затворничество нам гарантировано. Придется связать
поселок и космодром «туннелями» из силового поля. Работу по Проекту мы сможем,
в общем, продолжать, но все другие исследования, ведущиеся за пределами
поселка, а также работу «Галакса» придется заморозить на неопределенный срок.
Оборудование одиннадцати научных станций либо погибнет, либо его придется
демонтировать, что для некоторых экспериментов равносильно гибели. Перед нами
стоит альтернатива – либо закутать поселок и космодром силовым полем…
– Мы можем не успеть, – сказал кто-то из
энергетиков.
– Да, – сказал Кедрин. – Можем и не успеть.
Поэтому имеется второй вариант – используя доставленную с Земли технику,
истребить покинувшую джунгли живность, которая, собственно говоря, и так
обречена. Кто за это предложение?
Сразу же поднялись четыре руки, после нескольких секунд
промедления – остальные четыре.
– Единогласно, – сказал Кедрин. – Что ж, все
свободны.
Панарин остался, сам не зная, зачем. Он сидел и смотрел на
Кедрина, а Кедрин, заложив руки за спину, смотрел на карту. Почувствовав
взгляд, обернулся:
– Ты не ушел?
– А куда торопиться? – сказал Панарин. –
Группы вылетят через полчаса. Можно вопрос?
– Пожалуйста.
– Почему вы поставили вопрос на голосование? Можно было
руководствоваться параграфом третьим, пункт два. Чрезвычайные обстоятельства
налицо, вы имеете право на единоличное решение.
– Мог, – сказал Кедрин, сел рядом с Панариным,
помолчал. – Тим, когда-нибудь ты поймешь – чем старше человек, тем реже он
старается принимать единоличные решения там, где можно этого избежать. Понятно,
это не относится ко многим и многим ситуациям, но все же… Есть вопросы, которые
невозможно решать коллективно. А есть и другие. Признаюсь, мне хотелось
посмотреть, как будут вести себя люди.
