– Все равно болид засекли радары, и рано или поздно мы
бы сюда добрались.
– Нет, что вы думаете о моей гипотезе?
– Зыбковато, признаться. Хоть что-то мы должны были
найти за полтора десятка лет. Замки подразумевают развитое государство –
каменные строения, города, дороги, оросительные системы. Зверью не по силам, да
и не к чему было бы стремиться сровнять все с землей.
– А если у них была своя Атлантида? Жизнь процветала
лишь на одном континенте, и после его гибели уцелевшие разбежались кто куда. Мы
же, откровенно говоря, не знаем планеты – выявили сейсмоустойчивые зоны,
заложили поселок и успокоились. Тысячу лет назад, как и в случае с Атлантидой,
мог прилететь гигантский метеорит и погубить один, а то и два обитаемых
континента. Мог ведь этот замок и тысячу лет тут простоять.
– Только подумать – этот тип едва вчера вышучивал
«шлиманов»…
– Умнеют люди. Тут поумнеешь.
– Вы бы серьезнее, исторический момент все-таки.
– Ну да, а мы ни одного афоризма не придумали. Давайте
кто-нибудь побыстрее, подъезжаем же. А, Тим?
– Ладно, – сказал Панарин. – Если выйдет
принцесса, целоваться от избытка чувств не лезьте.
– Ну да, тебе вольно запрещать – в кильватере идет
собственный историограф, и ревнивый, сдается мне…
– Хватит вам. Прибыли.
Стены из огромных камней, треугольные, острием вниз зубцы,
бойницы таких же очертаний, квадратные башни по углам и по обе стороны ворот.
Обе створки ворот, толстенные, сплошь обитые проржавевшими железными
гвоздями, – только по торцам и видно, что ворота из дерева – распахнуты
настежь и вошли, вросли в землю, густая трава ростом по пояс человеку заполнила
проем – значит, можно с уверенностью сказать, что самое малое за три последних
месяца в ворота никто не входил и никто из них не выходил.
Они стояли тесной кучкой перед воротами. Было очень тихо,
два ярких мобиля, оранжевый и сиреневый, казались неуместными рядом с этими
стенами.
– Ну что же вы? – сказала Марина.
Раздвигая коленями жесткую жухнущую траву, они вошли во
двор, выложенный серым потрескавшимся кирпичом. В трещинах и меж рассевшихся
кирпичей росла та же трава. Сомнений не оставалось – замок был давно
покинут.
– Братцы… – восхищенно прошептал кто-то.
Справа стояла статуя в человеческий рост, искусно высеченная
из камня цвета крепкого чая, без единой трещинки. Девушка в длинном платье, с
длинными волосами, перехваченными надо лбом широким обручем, в одной руке,
опущенной вниз, держала короткий меч, другой прижимала к груди большой цветок.
Лицо было красивым и задумчивым.
– Амазонка… – сказал Крылов.
– Фигурка художественной гимнастки, – шепнул
Панарину Малышев.
– Циники, – сказала Марина. – Пошляки, стоило
вас сюда пускать… Это и есть Эвридика.
– С мечом-то?
– А это их Эвридика.
– Сдается мне, владелец замка просто спер где-нибудь
эту красотку и приволок как трофей. Чересчур она хороша для разбойничьего
гнезда.
– А если у него было развито чувство прекрасного?
– Тем более мог стащить где-нибудь.
– Да бросьте вы. Что мы о них знаем? Тоже мне,
астроархеологи с получасовым стажем…
– Я бы предпочел, чтобы она вышла навстречу живая. У
нее должна была быть очень милая улыбка.
– Смотри не влюбись, Пигмалион. Не ты ее высекал, не
тебе в нее и влюбляться.
– Нет, что ни говорите, а с замком она не гармонирует,
братцы.
– Уймись ты, откуда мы знаем, какие у них были критерии
гармонии?
– Это вы с ней не гармонируете, если уж на то
пошло, – заявила Марина.
– Ты ее сняла?
– И даже ваши дурацкие реплики записала.
– Пойдемте в замок?
– Нас шестеро, – сказал Крылов. – Разобьемся
на двойки. Тим с Мариной, я с Малышевым, Руди со Збигневом.
– При встрече с привидениями орать благим матом, –
добавил ему в тон Малышев.
– Призраки днем не появляются.
– Кто их знает, инопланетных…
Они вошли в замок, в холл с огромным камином, где при
необходимости нетрудно было бы зажарить быка. Конные рыцари могли бы,
разъехавшись к противоположным стенам, устроить самый настоящий турнир – места
для разгона и сшибки хватало. Справа на возвышении – длинный стол. Панарин,
любивший историю, без труда представил за ним развеселую компанию – краснолицые
бароны, прекрасные дамы, способные вогнать в краску своими каламбурами
пиратского шкипера, грубое и плоское зубоскальство шутов, грызня собак,
мерцающий свет факелов – незамысловато и не всегда приглядно, но и наши предки
были такими, и никуда нам от них не деться…
Панарин и Марина шли по комнатам, увешанным ржавым оружием,
заглядывали в каморки, явно предназначенные для слуг. Комнаты большие и тесные,
светлые и темные, богато и скудно обставленные, потемневшая от въевшейся пыли
одежда, посуда в тусклой паутине, помутневшие витражи, от пыли першило в горле,
пыль была везде. Чужими, инопланетными вещи почему-то не казались: век замков,
панцирей слишком далеко отстоял от века звездолетов, бессмысленно было бы
сравнивать посуду и мебель, одежду. Просто-напросто другое время, вот и все,
столкновение веков, а не планет…
Бродя по комнатам, они встречались с другими двойками,
наскоро обменивались впечатлениями, советовали друг другу, что и где
посмотреть, расходились. Они уже начали привыкать к замку, говорили громко,
шутили.
О том, что случилось с обитателями замка, догадаться было
невозможно. Ни одного скелета, никаких следов грабежа, переполоха, нападения.
Мебель на своих местах, одежда в нишах, посуда на полках, и драгоценная в том
числе – Панарин прикинул на вес один из кубков, стер платком пыль, и маслянисто
блеснуло золото. Не было боя, налета, и хозяева не ушли отсюда – уходя, они
непременно забрали бы все ценное. Полное впечатление, будто в один прекрасный
день все обитатели замка, от владельца до кухонного мальчишки, исчезли неведомо
куда, растворились в воздухе. Рассердился злой колдун, взмахнул широким рукавом
– и остались только вещи…
Они вошли в спальню – кровать под балдахином, сама
напоминавшая размерами маленькую комнату, витражи с голубыми кораблями,
плывшими по сказочному желтому морю. Панарин стоял посреди комнаты,
осматривался. Марина была смелее – выдвинула ящик пузатого шкафчика, позвала:
– Посмотри. Баловал он супругу…
Панарин осторожно потянул из кучи драгоценностей длинное
тяжелое ожерелье – граненые прозрачные камни блеснули бриллиантовым
сверканием. – Вообще-то следовало бы не трогать ничего руками, но это не
раскопки, можно не опасаться, что перепутаются культурные слои…
