– Но почему тебе пришло в голову припутать именно «Баксос»?
– Потому что именно ее ребятам первым пришло в голову
отозвать меня в уголок, – он протянул мне чек. – Твоя доля, ровно
половина. Курочка начинает нести золотые яички. По справедливости, следовало бы
подбросить и резиденту.
– Куда ты его дел?
– Как и собирался, на нашу виллу в лесу, на «Игрек». Там у
него есть все, что необходимо для плодотворной работы на благо нации, –
вдоволь виски, смазливенькая горничная и парочка надежных сторожей. Что ты
вздыхаешь?
– Я подумал, как обрадуется тетушка Эмилия, когда узнает,
что Бэйб стал героем-резидентом.
– Я обязательно напишу ей теплое письмо, – заверил
Райли. – Не будь ее наследства и ее Бэйба, мы с тобой продолжали бы тихо
корпеть над скучными сводками. Да, кстати, собирайся. Тебе предстоит дальнее
странствие. «За цыганской звездой кочевой на закат, где дрожат паруса и глаза
глядят с бесприютной тоской в пламенеющие небеса…» Словом, в Гванеронию.
Повезешь туда репортеров.
– Почему я?
– А какая разница? Не беспокойся, все уже подготовлено,
спектакль мы им устроим на славу…
Проведенная под моим личным руководством операция «Репортер»
прошла без всяких осложнений, оправдала все затраты и произвела наилучшее
впечатление. Двадцать пять репортеров и телеоператоров погрузили в
военно-транспортный самолет без окон. Время, достаточное для перелета через
океан, он провел в воздухе, выписывая над страной гигантские восьмерки. После
приземления журналистов погрузили в бронетранспортеры и миль десять везли по
ухабистой немощеной дороге, петлявшей среди унылых голых холмов – ландшафт этот
с таким же успехом мог принадлежать и Африке (впрочем, для пущего правдоподобия
мы установили в нескольких местах у самого горизонта чучела жирафов и зебр).
Время от времени по сторонам дороги взрывались небольшие заряды, а в одном
месте взорам журналистов предстала пылающая деревня, безжалостно сожженная, как
выяснилось, правительственными войсками.
Наконец бронетранспортеры остановились на вершине холма, и
журналисты получили возможность любоваться захватывающим батальным зрелищем –
внизу, в долине, рота повстанцев Фронта демократического движения штурмовала
форт, занятый правительственными войсками. Выглядело это впечатляюще, шуму было
много – строчили пулеметы, звонко частили автоматические пушки, возле самого
холма взорвались два заранее заложенных фугаса, имитировавших шальные снаряды.
Лязгал гусеницами и палил по наступающим правительственный танк. Под занавес
над полем боя появился вертолет Фронта и сбросил напалмовые бомбы на форт, где
стояли дистанционно управляемые пулеметы и лежали несколько позаимствованных в
морге безродных, а потому невостребованных покойников, изображавших павших
защитников прогнившего режима.
Репортеры были в восторге. После боя им была предоставлена
возможность побеседовать с представителями обеих сражающихся сторон
(«правительственный» танк поджег изнутри его же экипаж, потом выскочил и сдался
в плен). Пленные много и охотно рассказывали о тяготах своей службы, о палочной
дисциплине, введенной коммунистическими советниками, о моральных терзаниях,
которые они, пленные, испытывали, сражаясь против повстанцев, и в заключение
поголовно выразили пламенное желание вступить в ряды Фронта и сражаться до
победы.
Повстанцы тоже не подкачали. Не помню точно, сколько
заплатили статистам, но авторы либретто и текста свои десять тысяч, безусловно,
заслужили. Любо-дорого было слушать, как повстанцы демонстрируют в беседах с
журналистами боевой дух, национальное самосознание, приверженность высоким
идеалам западного мира и моральную стойкость.
Выжав из повстанцев все и запасшись сувенирами вроде гильз и
пуговиц от мундиров, репортеры окончательно обнаглели и заявили о своем
намерении совершить поездку по окрестностям, но такой вариант мы предусмотрели
и отреагировали соответственно. Нажав в кармане кнопку рации, я отдал приказ
правительственным войскам контратаковать. Вокруг холма вновь стали рваться
«снаряды», у горизонта замаячили правительственные вертолеты, повстанцы
изготовились к обороне, и их командир, поблагодарив репортеров за визит,
категорически предложил им покинуть зону боевых действий.
Что касается полковника Мукиели, с которым, естественно,
рвались побеседовать репортеры, то мы еще вчера объявили, что полковник дал
обет – до взятия им столицы не принимать ни одного журналиста и не давать ни
одного интервью.
– Вот так все и было, – сказал я.
– Превосходно, – сказал Райли. – Теперь есть
двадцать пять человек, которые плюнут в морду любому, кто усомнится в
реальности Гванеронии. И вскоре эти двадцать пять начнут пудрить мозги
миллионам… Кстати, Мукиели выделено оружия на двадцать миллионов. Оно уже
погружено на корабль, идущий в Африку, – правда, не в Гванеронию, но наши
с тобой счета от этого не пострадают. Разумеется, все пополам. Здорово, Патрик,
верно? В несколько дней стали миллионерами, палец о палец не ударив!
А секрет, что был зарыт у подножья пирамид, только в том и
состоит, что подрядчик, хотя он уважал весьма закон, облегчил Хеопса на мильон!
– Черт побери, Патрик, это великолепно! Он вылез из-за стола
и стал плясать джигу. Тоненько засвистел селектор.
– Генерал, к вам пытается прорваться какой-то тип, –
раздался голос секретарши.
– Что за тип? – спросил я, ближе стоявший к столу.
– Понятия не имею, подполковник. Минутку… преподаватель
географии на пенсии. Твердит, что пришел по срочному и важному делу. Как
прикажете поступить?
– Пропустить немедленно, – быстро подсказал Райли.
– Пропустить, – машинально сказал я. – Тэд, ты его
приглашал? Кто это?
– Понятия не имею.
– Самое время возиться с отставными географами.
– Ну да, – сказал Райли. – Самое время. В
последние дни я вдруг страшно заинтересовался географией.
Через минуту в кабинете появился незваный гость –
благообразный седой старичок, благородный отец из плохой мелодрамы.
– Прошу, – радушно приветствовал его Райли. –
Садитесь. Я – генерал Райли, это – подполковник Грэм.
– Корбишли, – представился старичок, – учитель
географии на пенсии, тридцать лет, знаете ли, отдал.
– Ну как же, – сказал Райли. – Благороднейшее
занятие – приобщать юношество к познанию мира, верно, Патрик? Я как раз говорил
Патрику, что сам когда-то мечтал стать учителем географии, честное слово, не
получилось, жаль.
– Жаль, – сказал старичок. – Знай вы географию
лучше, вы сразу поняли бы, как бессовестно вас дурачат.
– Что вы имеете в виду? – осведомился Райли
бархатнейшим голосом.
– Я имею в виду Гванеронию, генерал. Может быть, это удивит вас,
но ее не существует.
– То есть как это не существует? – раскрыл рот Райли с
изумлением средневекового фанатика, которому вдруг заявили, что Земля,
представьте себе, не плоская, а имеет форму шара.
