У Шеда заныло в кишках. Но он не выдал своего смятения.
– Я вас не понимаю.
– А если кто-то видел, что произошло!
– Пойдемте на кухню.
Незнакомец выглянул наружу через кухонную дверь:
– Как бы кто не подслушал ненароком!
И в подробностях изложил Шеду обстоятельства гибели Ферта.
– Кто наплел вам такие небылицы?
– Я сам видел.
– Во сне, наверное. Травки накурившись.
– А ты покруче, чем я слыхал. Вот что, дружок, у меня бывают провалы в памяти. Иногда я кое-что забываю. Все зависит от того, как со мной обращаются.
– Ага. Начинаю понимать. Речь идет о плате за молчание.
– Совершенно верно.
Мысли в голове у Шеда заметались, как испуганные мыши Он не мог позволить себе платить вымогателю. Нужно срочно придумать другой выход. Но ничего путного в голову не приходило. Этот мерзавец застал его врасплох. Шеду нужно было время, чтобы взять себя в руки.
– Сколько?
– Лева в неделю – и ты покупаешь первоклассную амнезию.
Шед вытаращил глаза. Сплюнул. И промолчал.
Шантажист развел руками:
– У меня свои проблемы. И расходы тоже. Лева в неделю. Иначе пеняй на себя.
В мыслях у Шеда замаячил образ черного замка. Низость и вероломство, гнездившиеся в его душе, ухватились за этот образ, ворочая его так и сяк, взвешивая перспективы. Убийство больше не пугало Каштана Шеда.
Но не теперь. Не здесь.
– Как мне с вами расплатиться?
– Просто дай мне леву, – ухмыльнулся вымогатель.
Шед принес на кухню ящичек с деньгами.
– Вам придется взять медью. У меня нет серебряных денег.
Ухмылка шантажиста стала еще шире. Он был доволен. Чем?
Когда незнакомец ушел, Шед обратился к Лизе:
– Лиза, у меня есть для тебя работенка. За деньги. Проследи за этим человеком. Выясни, куда он пойдет. – Шед протянул ей пять тершей – Еще пять получишь, когда вернешься, если разузнаешь что-нибудь.
Лиза исчезла как молния – только юбки взметнулись.
– Он довольно долго шлялся по улицам, – докладывала Лиза, – как будто время хотел убить. Потом пошел по Парусной к этому одноглазому процентщику.
– Гилберту?
– Во-во. Гилберту.
– Спасибо тебе, – задумчиво протянул Шед. – Большое спасибо. Это проливает на всю историю немного света.
– Стоит он пяти тершей?
– Конечно. Ты хорошая девушка.
Отсчитывая монеты, он не утерпел и сделал ей недвусмысленное предложение.
– Мне деньги нужны, но не настолько, господин Шед.
Хозяин таверны вернулся на кухню и начал готовить ужин.
Итак, за вымогателем стоит Гилберт. Чего он добивается? Хочет зажать его в финансовые тиски? Но зачем?
Из-за «Лилии», конечно. А зачем иначе? Ремонт и модернизация таверны сделали ее еще более лакомым кусочком.
Итак, предположим, что Гилберт открыл кампанию по захвату «Лилии». Значит, надо бороться. Но на сей раз никто не придет ему на выручку. Он может рассчитывать только на себя.
Три дня спустя Шед навестил знакомого, который промышлял в самом нижнем конце Котурна. За вознаграждение знакомый назвал ему имя. Шед посетил названного человека и оставил у него две серебряные левы.
Вернувшись в «Лилию», он попросил Лизу пожаловаться своим любимым завсегдатаям, что Гилберт-де пытается выжить ее хозяина, распуская лживые слухи и прибегая к угрозам. Шед хотел заранее посеять в магистрате подозрения против любых будущих обвинений в свой адрес.
Утром, когда настало время очередного платежа, кабатчик предупредил Лизу:
– Меня не будет весь день. Если кто спросит, скажи, что я вернусь после ужина.
– Человеку, за которым я следила, тоже?
– Ему в первую очередь.
Сначала Шед просто шатался по городу, убивая время. Но мужество с каждым часом покидало его. Что-нибудь наверняка пойдет не так. Гилберт жестоко ему отомстит… Нет, он не посмеет. Это подорвет его репутацию. Сплетня, пущенная Шедом, его же и защитит. Люди переметнутся к другому ростовщику, если Гилберт начнет уж очень зарываться.
Шед нашел себе женщину. Стоила она слишком дорого, но зато заставила его забыться. На время. Он вернулся в «Лилию» на закате.
– Приходил? – спросил он Лизу.
– И еще придет. Недоволен был – страсть! Боюсь, он придет сердитый, господин Шед.
– Ничего, переживем. Я пойду на двор, дровишек наколю. – Шед подозрительно взглянул на посетителя, которого ни разу здесь не видел. Тот кивнул и вышел через переднюю дверь.
Шед колол дрова при свете лампы, то и дело вглядываясь во тьму. Вроде никого. Он молился про себя, чтобы дело не сорвалось.
Шантажист влетел во двор через кухонную дверь:
– Скрываешься от меня, Шед? А знаешь, что с тобой будет, если вздумаешь меня надуть?
– Скрываюсь? О чем вы, помилуйте! Вот он я!
– Ты весь день где-то шляешься, а девчонка твоя грубит и норовит выставить меня за дверь. Мне пришлось чуть не колотушками выбивать из нее признание, что ты во дворе.
«А девочка подходит к делу с выдумкой. Интересно бы узнать, о чем она подозревает», – подумал Шед.
– Кончай этот спектакль, – сказал он. – Ты хочешь денег, а я хочу поскорее избавиться от лицезрения твоей отвратной рожи. Ну так давай займемся делом.
– Ишь, какой борзый! – изумился шантажист. – А мне говорили, ты самый большой трус в Котурне.
– Кто говорил? На кого ты работаешь? Выходит, ты у нас не свободный художник?
Вымогатель прищурился на него, осознав свою ошибку.
Шед вытащил горсть мелочи. Считал, считал, пересчитывал, потом сунул пару монеток в карман.
– Подставляй грабли.
Шантажист протянул вперед ладони, сложенные в пригоршню.
Шед и не думал, что все получится так просто. Он бросил монеты и схватил вымогателя за запястья.
– Эй! Ты что, рехнулся?
Рука, появившаяся сзади, зажала ему рот. Из-за плеча он увидел чье-то искаженное от напряжения лицо. Шантажист встал на цыпочки, выгибаясь назад. Глаза его округлились от страха и боли, потом закатились. Он обмяк и ничком рухнул на землю.
– Отлично. Замечательно. А теперь убирайся, – сказал Шед.
Торопливые шаги быстро стихли во тьме.
Шед оттащил тело в тень, поспешно забросал дровами и, встав на четвереньки, принялся собирать мелочь. Нашел все, кроме двух монет.
