– Я скоро вернусь, – сказала она, направляясь к двери. – Не бойся. Ты будешь в безопасности и без меня.
Дверь закрылась.
– Вот-вот, – прошептал я. – От Шепот я буду в безопасности. А от тебя?
Я огляделся. Неужели я закончу свои дни в этой клетке?
Шепот вывезла меня посмотреть на место бойни – где имперцы с собаками догнали Гоблина и Одноглазого. Очень, доложу вам, неприятное зрелище. Последний раз я видел нечто подобное, когда мы схватились с форвалакой в Берилле, прежде чем присоединиться к Госпоже. Неужели тварь добралась до нас и теперь опять гоняется за Одноглазым? Но он же убил ее во время битвы при Чарах. Или нет?
Ведь Хромой-то выжил…
О да, без всяких сомнений. Он явился ко мне на второй день после отбытия Госпожи – держали меня, как я узнал, в старой крепости в Сделке. Милый, дружеский визит, прямо как в старые, добрые времена.
Его присутствие я ощутил еще до того, как увидел Взятого. И ужас едва не отнял у меня разум.
Как он узнал?.. Шепот. Почти наверняка Шепот.
ОН вплыл в мою камеру на маленьком ковре-самолете. Своему прозванию он уже не соответствовал. Он и передвигаться-то мог лишь на своем ковре. Он стал тенью живой твари, человеческим обломком, который поддерживали лишь колдовство и безумная, пылающая воля.
Он вплыл в мою камеру, повисел, разглядывая меня. Я, как мог, изобразил безразличие – не получилось.
– Твое время истекло, – прошелестел призрак голоса. – Конец твоей повести будет долгим и мучительным. Я буду наслаждаться каждым его мгновением.
– Сомневаюсь. – Надо держаться выбранной роли. – Мамочке не понравится, что ты портишь ее пленников.
– Ее тут нет, лекарь. – Хромой отплыл назад. – Мы скоро начнем. Пораздумав вначале.
Из-за его спины выплыл клок безумного смеха. Я не уверен, смеялся ли он, Шепот или кто-то еще. Из коридора на нас смотрела она.
– Но она здесь, – произнес голос.
Взятые застыли. Шепот побледнела. Хромой как-то сложился внутрь себя.
Госпожа материализовалась из ниоткуда, из облака золотой пыли. Она молчала. Взятые тоже не произнесли ни слова – что они могли сказать?
Я хотел было вставить одну из своих хохмочек, но лучшая часть доблести возобладала. Вместо этого я попытался стать совсем маленьким. Как таракан. Чтобы не заметили.
Правда, таракана можно раздавить и не заметив…
– Хромой, – произнесла наконец Госпожа, – тебе дали задание. И ты не получал позволения покидать свой пост. Но ты его покинул. Снова. С тем же результатом, что и в тот раз, когда ты отправился в Розы, чтобы напакостить Душелову.
Хромой сжался еще сильнее.
Это было чертовски давно. Одна из наших атак на тогдашних мятежников. А получилось, что мятежники напали на штаб Хромого, когда тот отлучился, пытаясь подложить Душелову свинью.
Значит, Душечка победила на равнине.
Настроение мое резко улучшилось. Теперь я знал, что восстание не подавлено.
– Иди, – приказала Госпожа. – И помни: больше прощения не будет. Отныне мы живем по тем жестким правилам, что установил мой супруг. Следующий раз будет для тебя последним. И для тебя, и для любого из моих слуг. Поняли? Шепот? Хромой?
Они поняли. И очень многословно заверили ее в этом.
Видимо, был еще один уровень разговора, в слова не облеченный и оттого мне недоступный, потому что вышли Взятые совершенно убежденными, что жизни их зависят от безусловного и беспрекословного выполнения не только буквы, но и духа приказов. Они потерпели поражение.
Госпожа пропала в тот самый миг, когда захлопнулась дверь камеры.
Во плоти она появилась незадолго до заката. Гнев ее еще не улегся. Из болтовни стражников я узнал, что Шепот тоже отослали на равнину. Там шли серьезные бои. Остальные Взятые справиться не могли.
– Покажи им, Душечка, – бормотал я. – Устрой им кровавую баню.
Я старательно готовился встретить любую судьбу, какую бы для меня ни приготовили на складе ужасов рока.
Сразу после заката стражники вытащили меня из камеры. Ворона тоже. Вопросов я не задавал – все равно не ответят.
На центральном дворе крепости лежал ковер-самолет Госпожи. Солдаты положили Ворона на ковер, привязали. Мрачный сержант взмахом руки приказал мне залезать. Я послушался, удивив его тем, что знал, как это делать. Сердце мое трепыхалось в пятках. Я знал, куда мы полетим.
В Башню.
Ждал я полчаса. Наконец она пришла. Она показалась мне задумчивой. Я бы даже сказал, взволнованной и неуверенной. Она заняла свое место на головном конце ковра, и мы взлетели.
Полет на ките намного удобнее и меньше треплет нервы. Летучий кит обладает массой, размерами.
Мы поднялись на тысячу футов и двинулись на юг, делая вряд ли больше трех десятков миль в час. Перелет будет долгим, если только нам не предстоят остановки.
Где-то через час Госпожа обернулась ко мне. В темноте я едва мог различить черты ее лица.
– Я побывала в Курганье, Костоправ, – сказала она.
Я промолчал, не зная, чего от меня ждут.
– Что вы сделали? Кого освободили ваши колдуны?
– Никого.
Она посмотрела на Ворона.
– Возможно, путь есть. – И после паузы: – Я знаю того, кто вырвался на свободу… Спи, лекарь. Поговорим в другой раз.
И я заснул. А проснулся уже в другой камере. По мундирам стражников я понял, что новой моей тюрьмой стала Башня в Чарах.
Глава 39. Гость в Чарах
За мной пришел полковник из личной охраны Госпожи. Он был почти вежлив. Ее слуги постоянно затруднялись определить мой статус. Бедняги. В их иерархический порядок я никак не вписывался.
– Она требует вас, – сообщил полковник. С ним была дюжина солдат. На почетную гвардию мало похоже. Но и на палачей они не смахивали.
Впрочем, какая разница? Я пойду с ними, иначе им пришлось бы меня тащить.
Выходя из комнаты, я обернулся. Ворон был еще жив. Полковник проводил меня до дверей во внутренней Башне, которая стоит в недрах Башни наружной; не многие бывали здесь, а еще меньше отсюда возвращались.
– Идите, – сказал он. – Я слыхал, вам тут доводилось бывать. Вот и ступайте.
Я шагнул за порог. Обернувшись, я увидел только глухую стену. На мгновение у меня закружилась голова, потом это прошло, и я оказался совсем в другом месте. Ее силуэт вырисовывался на фоне окна, хотя покои Госпожи находятся в самой середине Башни.
– Подойди.
Я повиновался. Госпожа указала в не-окно. Я выглянул, там полыхал город. Над ним парили Взятые, метали тут же гаснущие разряды в фалангу опустошавших город летучих китов. На одном из китов летела Душечка. Пока чудовища оставались в ее безмагии, они были неуязвимы.
