Может, надеялся я, этот сукин сын наконец сообразит, что ему совсем не обязательно корчить из себя супермена. Я вовсе не собирался вычеркивать из своей жизни друга только потому, что ему вдруг оказались не чужды человеческие слабости.
Я был так же выжат, как он, но не мог позволить себе лечь умирать. Светопредставление около монастыря разгоралось все ярче. Отдельные языки пламени выплескивались в нашу сторону. Я слишком сильно нервничал, чтобы вырубиться, хотя от усталости ныли даже кончики моих ногтей. Еще одна вспышка. В небе расцвела огромная огненная роза. Какая-то здоровенная штука падала вниз, крутясь и разбрасывая во все стороны сгустки огня.
И тут я понял, что это такое.
– Ворон, – позвал я, – приподними-ка свою задницу да посмотри на эту маму.
Он проворчал что-то, но не обернулся.
– Это воздушный кит, понял? С Равнины Страха. Что ты теперь скажешь?
Мне довелось видеть парочку таких китов, вот так же продырявленных во время кровавой бойни в Курганье.
– Похоже на то. – Ворон все-таки повернулся и посмотрел. Его голос оставался спокойным, но лицо вдруг сделалось пепельно-серым, будто он увидел прямо перед собой саму Смерть.
– А как он здесь оказался? – Тут я заткнулся. Догадался, как.
– Не по мою душу, парень. Кто на равнине может знать, где меня искать? И кому там есть до меня дело?
– Но тогда…
– Да. Та старая битва, начавшаяся в Курганье, все длится. Это дерево-бог сражается один на один с тем злом, что вновь вырвалось наружу. Я учуял его сразу, еще в Весле.
Ослепительная вспышка. Огонь вырвался из той части кита, которая еще держалась в воздухе.
– Эта штука продержится в воздухе недолго, – сказал я. – Может, попробуем им как-нибудь помочь?
Он молчал не меньше минуты. Все смотрел на горбатые холмы, будто прикидывал, остались ли у него силы, чтобы наконец догнать Костоправа. Ведь тот был где-то совсем рядом, миль пять или десять, не больше. Потом с трудом поднялся на ноги. Поморщился. Из-за ноги, конечно. Я не стал спрашивать. Он все равно сослался бы на студеный воздух и холодную землю.
– Лучше займись лошадьми, – сказал он. – А я пока сгребу барахло в кучу.
Крупное дело ты для себя придумал, старина. Ведь мы где шли, там и свалились, когда уже просто не могли шевельнуть ни рукой, ни ногой. Что там сгребать?
Поскольку делать ему было нечего, он стоял, наблюдая за летящим по небу обломком недавнего крушения. С таким видом, будто его любезно попросили сколотить виселицу и накинуть петлю на собственную шею.
* * *
– Я много размышлял, Кейс, – сообщил мне Ворон, когда мы уже спустились к подножию самого северного из этих дурацких горбатых холмов. Мы двигались на северо-восток, следуя за снижавшимся обрубком воздушного кита.
– Высиживать, вот подходящее слово, старина. Ты, словно клуша, высиживал какую-то идею с того самого дня, как прикончили Властелина. Похоже, тот взрыв, что мы недавно слышали, был последним.
Обрубок сносило в сторону, пересекавшую наш путь. На куске туловища мерцало несколько язычков пламени. Кит переваливался с боку на бок, но перестал падать.
– Может быть. Но стоит высказаться определенно, и судьба тут же тебя накажет. Давай лучше понадеемся, что обрубок благополучно минует лес. Будет скверно, если он грохнется именно там.
– Так о чем ты размышлял?
– О нас обоих, о Костоправе и его ватаге, о Госпоже, Молчуне, Душечке. О том, что у нас очень много общего, а мы все никак не можем поладить друг с другом.
– Не замечал, что у вас много общего. Если не считать общих врагов.
– И я долго не замечал. И никто из них до сих пор этого не заметил. Хотя это нетрудно, если слегка пошевелить мозгами.
Я напустил на себя такой вид, будто меня в три утра пробрал понос.
– По сути, Кейс, все мы – одинокие, несчастные люди, отчаянно ищущие свое место в жизни. Одиночки, которые не хотят одиночества, да не знают, как его преодолеть. А когда перед нами дверь, через которую можно войти или выйти, – мы не можем догадаться, каким способом открыть щеколду.
Я был потрясен! Пожалуй, это было самое откровенное высказывание из всех, что мне когда-либо доводилось от него слышать. Убежденное, страстное. Или побрейте мне голову и зовите меня Плешивым. А ведь я провел с ним бок о бок целых два года. Невозможно заметить, как меняются люди, когда все время находишься с ними рядом. Открой коробочку, малыш, и посмотри, что там внутри.
Это был вовсе не тот Ворон, которого я встретил еще до того, как личные неурядицы привели его «я» в туманное зло Курганья, где его душа блуждала, пока не очистилась. Сломав стены тюрьмы чувств, он вышел оттуда совсем другим человеком.
Черт возьми! Он уже не был и тем парнем, который валялся на полу, в стельку пьяный, всю дорогу, пока мы были в Весле.
Я испытывал смешанные чувства. Ведь я прекрасно ладил с тем, прежним Вороном, он мне нравился, я даже восхищался им. Иногда.
Может, когда-нибудь мне придется так же восхищаться и этим, совсем другим, прошедшим обновление, человеком.
Я не знал, что сказать, хотя знал, он ждет ответа. Он не утратил своей способности действовать на меня завораживающе.
– Значит, ты понял, как открыть ту дверь?
– Пока у меня есть только смутное предчувствие, Кейс. Но оно не дает мне покоя, почти парализует меня. Кажется, еще чуть-чуть, и я узнаю нечто такое, что поможет мне прозреть. – Он уже снова смотрел на обрубок туши воздушного кита.
Я тоже взглянул туда. Обрубок теперь был примерно в двух милях от нас, на высоте около пятисот футов; легкий ветерок гнал его в нашу сторону.
– Мы что, повернем за ним назад, в холмы, если ветер понесет его в ту сторону?
– Решать тебе, Кейс. Ведь это была твоя идея. – Он прошептал что-то успокаивающее своей лошади. Животные были не в восторге от ночной прогулки. Хотя бы даже и не под седлом.
Из воздушного кита вырвался громадный столб огня.
– Теперь нет нужды беспокоиться насчет лазанья по холмам, – успел сказать я, прежде чем до нас донесся оглушительный грохот взрыва.
Воздушный кит, кувыркаясь, быстро падал вниз. Когда до земли оставалось около двухсот футов, от его туши оторвалось несколько кусков, после чего падение слегка замедлилось. Я прикинул, куда он должен упасть, и мы заторопились к этому месту.
То, что оставалось от туши, клюнуло носом, ударилось об землю примерно в миле от нас, снова подскочило в воздух, двигаясь теперь прямо в нашу сторону. Опять послышался взрыв.
Остаток туши ударялся и подскакивал вверх еще дважды, потом со скрежетом заскользил по земле и остановился.
– Осторожней, – сказал Ворон. – Там еще есть чему взрываться.
