Пробравшись через руины, он спустился в подвал, где накрыл на месте преступления монаха, сладострастно топтавшего остатки глиняной фигуры. Один щелчок челюстей прекратил это безобразие, но спасать что-либо было уже поздно.
Затем он уставился на голову, которая плавала в бочонке с маслом. Жабодав соображал не очень быстро, но упорства у него хватало, поэтому он всегда добивался того, чего хотел. Требовалось только время. Сейчас на повестке дня стоял вопрос о том, стоит ли ему дальше иметь дело со столь очевидно безумным и неуправляемым существом, как Хромой.
Голова тоже пристально смотрела на него, настороженная, сознающая всю важность момента. И абсолютно беспомощная. Монстр не относился к тонко чувствующим натурам, а потому не заметил иронии судьбы, превратившей чуть ли не самое опасное и могучее существо в мире в одно из самых беззащитных.
В пристальном взгляде головы чувствовалась огромная напряженность, будто она должна была любой ценой передать сообщение решающей важности. Но существовавшая раньше между ними мысленная связь больше не действовала.
Жабодав фыркнул, сжал голову челюстями и вынес ее из монастыря. Он спрятал ее в месте, которое показалось ему надежным, после чего устало захромал прочь.
Пришло время начинать все сначала, а он не имел ни малейшего представления, где ему искать новых сторонников, способных решить ту задачу, которая перед ним стояла. Правда, он знал, где их искать не надо. На севере. Там, где они прошли, оставив за собой лишь пепелища, разруху и запустение.
Жабодав не спешил. От него не требовалось немедленных действий. Он будет жить и жить, пока не столкнется с существом, достаточно могучим, чтобы одолеть его.
Он полагал, что впереди у него – вечность.
Глава 35
В доме колдуна горел свет.
– Он живет один? – спросил Рыбак.
– Не знаю, – ответил Смед.
Наверно, колдун был самым богатым человеком во всей округе. В его доме были настоящие окна. Со стеклами. Изнутри, на бумажную штору, упала чья-то тень.
– Впрочем, неважно. Может, у него клиент. Или друзей пригласил.
Смед вздрогнул. Он не предусмотрел такую возможность. Неужели убийство превратится в бойню? Он посмотрел в ту сторону, куда ушел патруль. Серые парни были повсюду. Дело должно быть сделано быстро и тихо.
– Ты железно справишься со своей частью? – спросил он Рыбака.
– Да. Я привел себя в то же самое состояние, в котором находился перед тем, как мы атаковали Чары. Великий колдун или обыкновенный, риск почти одинаковый.
– Ты ходил на Чары? Ни за что бы не подумал.
– Я был молод и глуп. Но сделанного не воротишь. Для серых та драка все еще не кончилась. Они из кожи вон лезут, чтобы ни один из тех, кто тогда атаковал Башню, не умер в своей постели.
– Патруль.
Они нырнули в тень между двумя домами, пригнулись как можно ниже, почти уткнувшись носами в мусор и собачье дерьмо. В тот же момент появился свет в дверном проеме дома колдуна. На пороге появилась женщина. Дверь закрылась. Звук шагов патруля ускорился. Солдаты подошли к женщине, когда та сворачивала на улицу.
– Добрый вечер, мадам, – сказал один из них. – Что-то вы припозднились. Ходили к колдуну за советом?
Женщину Смед не видел, не хватало света. Но он и без того знал, что та испуганно поглядывает на солдат, пытаясь сообразить, как лучше ответить.
– Да, – наконец хрипло сказала она.
– Назовите свое имя. Мы должны собирать сведения о каждом, кто приходит и уходит.
– Это еще зачем?
– Не знаю, мадам. Таков приказ. Во всем городе взяты под наблюдение дома тех, кто занят этим ремеслом. Нам с Люком, как всегда, повезло: на нашу долю пришелся здешний шут гороховый. Похоже, он не угомонится всю ночь.
– Можете спокойно передохнуть в таверне. Или заняться чем-нибудь еще, что вам больше по нраву. Сегодня вечером я – его последний клиент.
– Да, мадам. Так мы и сделаем. Как только узнаем ваше имя и где вас можно найти, если начальству вдруг понадобится с вами поговорить.
Женщина пошумела немного, но дала солдатам сведения о себе. Если серые чего-нибудь хотели, обычно они это получали.
– Спасибо, мадам. Мы высоко ценим ваше сотрудничество. Ночные улицы небезопасны. Люк проводит вас до вашего дома, чтобы убедиться, что вы добрались в целости и сохранности.
Смед ухмыльнулся. Этого серого на мякине не проведешь. Ушлый малый.
Молчаливый солдат ушел с женщиной. Второй продолжил патрулирование. Смед выпрямился.
– Если нам повезет, серый на самом деле завернет хлебнуть пивка, – сказал он.
– Нам еще больше повезет, если этого ублюдка колдуна удар хватит. Прямо сейчас, – пробурчал Рыбак. – Ты готов?
– Да.
– Тогда – вперед! Как можно тише.
Смед метнулся на другую сторону улицы. Как можно тише. Старик должен был дать ему время обогнуть дом. И только потом Рыбак, с которым колдун никогда не встречался, постучит в переднюю дверь. А Смеду предстояло пробраться внутрь через заднюю – как можно тише – и напасть на колдуна со спины.
Подобная тактика казалась Смеду лишенной смысла. Но командовал здесь не он.
Вдруг он остановился. Одно из боковых окон было приоткрыто, чтобы впустить в дом прохладный ночной воздух. Он помедлил, успокаивая дыхание, потом заглянул внутрь.
Это была та самая комната, где колдун осматривал Тимми, когда они приходили сюда в первый раз. Старик и сейчас был там, бродил из угла в угол, переставлял вещи с места на место, что-то бормоча себе под нос.
Окно было куда лучше, чем какая-то чертова задняя дверь.
Рыбак постучался так тихо, что Смед едва расслышал этот звук. Колдун поднял голову, насторожился. Похоже, он раздумывал, отвечать или нет. Потом, продолжая бормотать себе под нос, он вышел из комнаты.
Быстро проскользнув в окно, Смед последовал за ним. Насколько он помнил, пол в комнате не скрипел. Лишь бы память не сыграла с ним скверную шутку, поскольку никаких мер предосторожности против скрипа он сейчас не предпринимал.
Нервы отсутствовали. Казалось, он наблюдал за собой со стороны. Отметил, что двигается более плавно, чем обычно, словно кошка, готовая к чему угодно в любой фазе движения.
– Что за спешка? – проворчал колдун. – Смотри там, из штанов не выскочи. – Он уже начал возиться с дверным засовом, когда Рыбак постучал в третий раз.
Смед осторожно выглянул в прихожую.
Колдун, стоявший спиной к нему футах в десяти, наконец справился с засовом и открыл дверь.
– Профессор Дамитц? – спросил Рыбак.
– Да. Чем могу…
Это было все.
