Смед вылез из подвала и зажмурился, ослепленный ярким светом солнечного утра. Нет, Талли поблизости не было. Зато улица, прежде пустынная, теперь была сплошь забита повозками, перевозившими трупы.
Смед даже рот разинул от изумления. Быстро нырнув обратно в подвал, он принялся трясти Старого Рыбака, пока тот не проворчал сердито:
– Какого хрена? Что там еще стряслось?
– Талли удрал. А снаружи черт знает что творится. Посмотри сам.
– Вот ублюдок чертов. – Сон Рыбака сразу улетучился. – Ладно. Быстро собирай манатки. Надо убираться в такое место, где никто не сможет нас найти. Я давно перестал доверять братцу Талли, Смед. Это я всегда должен был знать, где он находится, а не наоборот. Чего можно ждать от парня, который мог за пару дней спустить целое состояние? Его тупость и раньше была смертельно опасна. А сейчас? Чтобы высунуть нос из норы, когда в городе такое творится, надо было утратить последние крохи здравого смысла, который я пытался в него вколотить! Каждый фортель, выкинутый им, ставит нас под удар. У меня почти кончилось терпение. И если ему опять моча в голову ударила… Даже не знаю.
– Ты лучше выгляни наружу.
Рыбак пошел посмотрел.
– Проклятье, – сказал он, вернувшись. – Нам надо обязательно выяснить, что там стряслось.
– Ну это и так понятно. Они возят трупы мятежников на ту свалку.
– Ты не понял главного. Кто до этого допер и сумел заставить всех вкалывать? Когда мы сюда заползли, все люди в городе только тем и занимались, что пытались перерезать друг другу глотку.
Скоро они выяснили, что хаос далеко не всюду сменился всеобщим просветлением. Некоторые колдуны мутили воду, упорно сопротивляясь новым порядкам, установившимся за одну ночь.
По слухам, близняшки из Башни поджали хвосты, а вместо них теперь командовал какой-то хмырь по прозвищу Странник. Весло лихорадочно готовилось к новому набегу Хромого.
– Ну и каша заварилась, – сказал Смед, когда они подходили к «Скелету».
– Чертовски мягко сказано, – буркнул старик.
Хозяин «Скелета» не смог скрыть разочарования тем, что их не прикончили во время мятежа. Нет. Талли он не видел с тех самых пор, как тот завалился сюда поутру, потребовал завтрак, а потом закатил скандал. Когда ему отказали в кредите. Но жрать-то все равно было нечего.
– Что, у тебя совсем ничего не осталось? – спросил Смед.
– Осталось. Полбуханки засохшего хлеба. Я собираюсь его размочить себе на ужин. Хотите – можете пошарить в подвале.
Может, отловите там пару крыс. Тогда я сварганю из них для вас жаркое. Так и быть.
Смед поверил хозяину.
– А Талли, часом, не говорил, куда собирается? – спросил он на всякий случай.
– Нет. Когда выметался – повернул налево.
– И на том спасибо. – Рыбак двинулся к выходу.
– Слыхали, что назначена награда? – бросил вслед хозяин.
– Какая еще награда? – спросил Смед.
– За тот серебряный кусок, вокруг которого заварилась вся каша. Этот малый, Странник, пообещал отвалить за него сто тысяч оболов. Никаких вопросов, никаких подвохов, никакого риска. Во всяком случае, он так заявил. Приносишь железку – и деньги на бочку.
– Ни черта себе! – сказал Рыбак. – Таких денег на всю жизнь хватит. И на какую жизнь! Хотел бы я знать, где найти эту штуку.
– А по-моему, так ее просто нет в городе, – проворчал Смед. – Иначе все эти колдуны и ведьмы давным-давно до нее бы добрались. Пошли, Рыбак. Мне позарез надо найти этого чертова болвана, моего братца.
– Думаешь, он попытается?.. – спросил Рыбак, когда они оказались на улице.
– Обязательно. Если слышал о награде. Он наверняка считает, что мы с ним плохо обошлись, а значит – заслуживаем того, чтобы подложить нам свинью. Но сам он не знает, где спрятана эта штука. Зато ему в голову вполне может прийти мысль продать палачам меня.
– Запросто. Притом без малейших угрызений совести, – сказал Рыбак. – Талли Стаха интересует только один человек на всем белом свете: Талли Стах. Думаю, он с самого начала просто хотел нас всех использовать, а потом избавиться от нас, поодиночке. Только дело оказалось совсем не таким простым, как он думал.
– Наверно, ты прав, – согласился Смед. – Значит, будем исходить из того, что он собирается нас продать, так?
– Мы сваляем дурака и сыграем ему на руку, если позволим себе думать иначе. Пойди поищи его по городу. Ты знаешь, где он раньше любил околачиваться. А я выясню, где отсиживается Странник, и буду ждать, не появится ли Талли там. – А если он уже?..
– Тогда нам хана.
– Да уж. Послушай! Почему бы нам самим не загнать Клин тому парню? Сто тысяч – совсем неплохо. Я такую кучу денег даже пересчитать не сумею.
– Большие деньги, верно. Но если ситуация действительно такова, как говорят, и Хромой возвращается, тогда они накинут цену. Надо бы выждать еще пару дней.
Смед не стал спорить, хотя про себя подумал, что лучше брать то, что дают. Пока дают.
– Вдруг я не найду его? – все же спросил он. – Тогда надо хватать что предложено. Дают – бери, бьют – беги.
Рыбак только сердито заворчал в ответ.
Смед начал поиски. Он несколько раз натыкался на след Талли. Повсюду трепались о Серебряном Клине. Талли, конечно, уже знал об обещанной награде. Но к Страннику он так и не пошел. Это был хороший знак. Если только…
Если только он не сунулся к кому-нибудь другому. Несколько колдунов пустили слух, что они готовы заплатить больше, чем Странник. Одна ведьма, по прозвищу Мошна, уже предложила сто пятьдесят тысяч.
Смед считал, что никому из них верить нельзя. Он видел эту свору разбойников в деле, когда охота за Клином только начиналась. Вряд ли они изменились с тех пор. Они запросто могли сулить горы оболов, но когда придет пора расплачиваться, плата будет только одна – смерть.
Но Талли имел дурацкое пристрастие к самообману. Он мог поверить в серьезность их намерений. А мог тешить себя надеждой, что сможет их перехитрить. Он всегда страдал избытком самомнения.
Двигаясь по следам Талли, Смед вскоре пришел к выводу, что тот ищет какого-то человека.
Похоже, наиболее денежного.
Он растерял остатки уважения к своему братцу.
Все говорило за то, что Талли окончательно утратил твердую почву под ногами. А Смед – нет. Он спрашивал себя, дергается ли Талли, если ему стало известно, что они пустились на его поиски.
Наверное.
Смед поймал своего братца. Но ситуация совсем не подходила для той очной ставки, которую он вот уже несколько часов прокручивал в голове.
Улица, по которой он шел, казалась неестественно спокойной и мирной после всех бесчинств. Разнервничавшись от этого, Смед вдруг увидел: в какой-нибудь сотне футов впереди открылась дверь, и из нее прямо на середину мостовой вылетел Талли. Он не успел даже подняться на четвереньки, как его окружили солдаты в черном. Они связали ему руки за спиной, накинули на шею петлю и потащили в центр.
