Я принялся рубить веревки, однако не забывал оглядываться, присматривая за свечением и паутиной, сплетавшейся внутри него.
Гоблин взвыл – его чиркнуло посланной из-за стены стрелой. Рана на щеке была самой пустячной – стрелы достигали нас уже на излете. Гоблин был зол оттого, что судьба осмелилась показать ему спину.
Он заплясал на месте. Могущественные заклятья, исторгаемые его устами, словно бы окрасились в нежные радужные тона. Он воздевал руки, на губах его выступила пена. Он визжал, прыгал, хлопал в ладоши…
И двойники его проделывали то же самое. Балаган вышел грандиозный.
От Гоблиновых заклинаний все веревки на три сотни ярдов вокруг вспыхнули ярким пламенем. Там, где взаимоотношения с противником начинали вызывать тревогу, это пришлось кстати, но изо всех остальных отнюдь не исторгло восторженных возгласов. Временные оборонительные сооружения начали разваливаться. Наши машины – тоже, уж они-то включали в себя множество веревок. Некоторые из ребят были веревками подпоясаны, а некоторые – обуты в веревочные сандалии. Конопля – вообще штука распространенная. Кое-какие придурки, вроде Одноглазого, даже курят ее. Кстати, он не уделил происходящему никакого внимания – разве что сладко улыбнулся по поводу побочных эффектов Гоблиновой недогадливости. Одноглазый, не отрываясь, глядел на свечение, поднимавшееся над неприятельским лагерем, а затем начал что-то бормотать.
– Давай, давай, дурная твоя голова, – рыкнул я на него, – ведь не первую сотню лет занимаешься этой ерундой! Что мы имеем?
Впрочем, не было нужды и спрашивать – паутину теней, соткавшуюся в облаке светящейся пыли, не разглядел бы теперь только слепой.
– Может, уже пора отправляться под землю, – предположил Одноглазый. – Одно могу сказать точно: мы с недомерком ничего не станем предпринимать против этой гадости. Длиннотень здорово попотел, чтобы приготовить ее. И обстановочка тут вскорости станет очень нездоровой.
С этим Гоблин был вполне согласен.
– Если завалим входы и зажжем белые светильни, то продержимся до рассвета.
– Значит, это – какая-то магия Теней?
– Похоже, что так, – отвечал Гоблин. – Только не проси рассмотреть поближе – не охота мне привлекать внимание.
– Боже тебя упаси рисковать. Может хоть один из вас предложить нечто более практичное?
– Более практичное?! – брызжа слюной, заорал Одноглазый.
– У нас тут, видишь ли, бой.
– Можно уйти в отставку, – предложил Гоблин. – Или сдаться. Или предложить им поменяться местами.
– Или принести какому-нибудь из кровожадных божков Ишака с Лошаком человеческую жертву. Этак в полпинты, не больше.
– Знаешь, Мурген, чего мне вправду не хватает, с тех пор как нет Костоправа?
– Ты все равно скажешь, хочу я слушать или нет.
– Ты чертовски прямолинеен. Мне не хватает его чувства юмора.
– Погоди-ка. Его чувства юмора? Шутишь! Какое там чувство юмора… Он…
– Он знал, что никто из нас не оставит этот мир живьем, Мурген. И никогда не воспринимал себя слишком всерьез.
– Ты точно говоришь о нашем Старике? Костоправ! Отрядный летописец и главный костоправ в свободное время! Он, по-твоему, был кем-то вроде шута?
Пока мы так грызлись, весь остальной мир спешно устраивал свои дела. То бишь наше положение ухудшалось с каждой минутой. Присущая человеку слабость – продолжать спор, хоть гори все вокруг огнем – стара, как само время.
– Ну, вы тут можете пререкаться сколько угодно в свое удовольствие, – вмешался Одноглазый, – а я намерен пригласить ребят спуститься вниз, малость поправиться пивком да сгонять пару конов в тонк.
С этими словами он указал скрюченным черным пальцем вниз.
Мерцающая пыль с безжалостной паутиной внутри начала выгибаться, накрывая город. Она разрослась настолько, что вполне могла накрыть всех нас.
Воцарилась мертвая тишина.
Все люди в городе и вне его с ужасом смотрели на паутину теней.
А Тенекрут, несомненно, был полностью поглощен своим смертоносным творением.
Нажим тенеземцев ослаб – видно, решили отстояться в сторонке, пока хозяин облегчает им работу.
23
Очень скоро темная паутина накроет весь Деджагор…
– Одноглазый! Гоблин! Новых идей нет?
– Может, богам помолимся? – предложил Гоблин. – Раз уж ты не позволяешь залечь по берлогам…
– А можно поглядеть, не переменил ли Могаба мнение и не позволит ли нам поиграть с его машинами, – протянул Одноглазый. От таглиосских расчетов проку действительно было мало. – Может, удастся отвлечь Тенекрута…
– Вы, налагая чары на входы в подземелье, о Тенях не забыли?
Я знал, что не забыли. О Тенях мы всегда помнили в первую очередь. Однако, следовало убедиться еще раз. За Гоблином с Одноглазым глаз да глаз нужен…
Начали возвращаться небольшие отряды, предпринявшие долгое и опасное путешествие сквозь ночь в поисках уцелевших веревок.
– Да. Уж как смогли. Ты уже созрел спускаться вниз и начинать голодать?
За дурными знамениями следуют плохие приметы. Если Гоблин с Одноглазым даже не тратят времени на свары, положение и вправду – хуже некуда.
Внезапно по всему городу и на равнине поднялся ропот.
Над лагерем тенеземцев поплыл, медленно вращаясь, сияющий световой кристалл с темным ядром. Из ядра его в гигантскую паутину заструилась, пульсируя, чернота.
Словом, когда розоватые отсветы снова показались над холмами, в ту сторону никто не глядел. И не замечал их, пока они не сделались столь ярки, что во много раз опередили свечение Тенекрутовой пыли.
А полыхали они позади двух странных всадников, чьи гигантские тени ложились на самую ночь. Над ними кружили вороны. Две, самые крупные, восседали на плечах всадника, что повыше.
На какое-то время все затаили дыхание. Даже у Тенекрута, могу спорить, дух перехватило – он наверняка не более моего понимал, что происходит.
Багряные сполохи померкли. К Деджагору, распрямляясь и вытягиваясь, словно змеиный язык, устремилось щупальце из розового света. Когда один его конец приблизился к нам, другой оторвался от сполохов. Тогда щупальце, с неподвластной взгляду быстротой рванулось вперед и со скрежетом врезалось в светящийся кристалл Тенекрута. Дальний край волшебного сооружения ослепительно вспыхнул, словно бы в воздух подбросили разом множество бочонков с горящей нефтью.
И тут же темная паутина, распростертая над нашими головами, начала съеживаться, устремляясь назад, к останкам светового кристалла.
Гнев Хозяина Теней сотряс воздух.
– Гоблин! Одноглазый! Скажите-ка, ребята, что это за дьявольщина?
