– Так, может, он – связной? – спросил я дядюшку Доя. – Посланный Госпожой к нам?
– Он может говорить так. Но он – соглядатай тугов. Да не изреки правды, коль можешь солгать.
– Дядюшка! Старичина ты мой! Мне, тебе, и старику надо бы спокойно сесть и малость побеседовать вот на таком точно языке! Как полагаешь?
Дядюшка Дой крякнул. Может, это и означало что-нибудь.
– Туг да не изречет правды, коль может солгать.
Зиндху откровенно развлекался.
– Гоблин! Найди ему место, пусть поспит. – Я сменил язык. – И глаз с него не спускай.
– У меня и без того работы – выше головы.
– Ну приставь кого-нибудь. Ладно? Очень уж мне не нравится этот тип. И не понравится вплоть до завтрашнего утра. Бедой от него пахнет.
– И не мелкой, – согласился Одноглазый.
– А может, его просто со стены спихнуть?
Вот до чего порой доходит прагматичность Гоблина.
– Я хочу узнать о нем побольше. По-моему, мы подобрались вплотную к разгадке тайны, висящей над нами с тех самых пор, как мы пришли сюда. Пусть ходит везде свободно. Разыграем дурачков, а сами будем следить за каждым его вздохом.
Я был уверен, что в этом могу рассчитывать на помощь Глашатая.
Мои ведьмаки заныли и заворчали. И трудно их за это ругать: в конце концов, и так немалую ношу тянут.
47
Я героически храпел в наших подземельях, удалившись в сонное царство в полной уверенности, что могу спать спокойно. Сил на озорство наверняка ни у кого не осталось…
Я забрался так далеко и в сторону от обычных мест, что лишь несколько человек знали, где меня искать. Передо мной стояла задача: добрать недоспанное. Если вдруг наступит конец света, пусть ребята празднуют это дело без меня.
Кто-то тряхнул меня за плечо.
Я отказывался верить в такое. Наверное, просто дурной сон.
– Мурген, вставай. Ты должен это видеть.
Ничего подобного.
– Мурген!
Я с трудом разлепил один глаз:
– Бадья, я тут пытаюсь малость поспать. Уйди.
– Не время. Тебе надо пойти и взглянуть.
– На что?
– Увидишь. Вставай.
Отвязаться от него было невозможно. Будет трясти и нудить, пока я не выйду из терпения, а затем обидится. Однако долгий подъем к солнцу – не такая уж заманчивая вещь…
– Ладно, ладно.
Я поднялся. Собрав все силы и скрепя сердце.
Вытаскивать меня вовсе не было нужды, однако побуждения ребят я понял. Обстановка изменилась. Радикальнейшим образом.
Я глядел на равнину с разинутым ртом. То есть какая там равнина – Деджагор окружала гладь озера, над коей кое-где торчали крохотными островками верхушки насыпей-курганов. На каждом таком островке ютилась горстка несчастных зверей.
– Глубоко? – спросил я. – Не сможем этих зверюг изловить на мясо?
Вряд ли южане, учитывая появление озера, будут мешать вылазкам.
– Пока что – пять футов, – отвечал Гоблин. – Я посылал людей промерять.
– А что, вода прибывает? Откуда она взялась? И где Тенекрут?
– Насчет Тенекрута не знаю, а вода – оттуда. – Гоблин показал пальцем. – Прибывает.
Глаза у меня неплохи. Я разглядел пену и брызги там, где вода вырывалась из кольца холмов.
– Там, помнится, был старый акведук, верно?
До войны фермы на холмах орошались двумя большими каналами, снабжавшими водой и акведуки Деджагора. Акведуки Отряд разрушил, когда город еще был в руках южан. Теперь город жил, используя речную воду, да еще содержимое глубоких, почти не проточных водохранилищ, о которых мы тогда и не ведали.
– Точно. Клет и его братья полагают, что в канал завернули целую реку. С южной стороны – то же самое.
Деджагор расположен на равнине, что ниже земель за холмами. С запада и юго-востока от холмов – по небольшой реке.
– Значит, ребята обдумывают инженерный аспект?
– Ну да. В компании трех дюжин таглиосцев, чья сноровка может пригодиться.
– И до чего уже додумались?
– А что тебя интересует?
– Например, до каких пор вода может подниматься. Словом, тонуть будем?
Если все это задумал Тенекрут, значит, его образ мышления претерпел значительные изменения. Прежде он хотел вернуть себе Деджагор в целости. Теперь же он измыслил более практичное и окончательное – хотя и более деструктивное – решение задачи. Несмотря даже на то, что имущество ценил куда дороже любого количества жизней.
– Как раз над этим они сейчас и думают.
– Хм-м-м… Наверное, Тенекрут выступил вслед за Госпожой.
– Нет, – отвечал Одноглазый. – Они здесь крутятся, купального сезона ждут. Хотя мы еще посмотрим, чего дождутся…
– Не так он туп, как мы думали, – протянул я.
– Чего?
– Он затопил равнину, и теперь, даже если нас не зальет, ему вряд ли нужны люди, дабы держать нас на месте. И он может охотиться за Госпожой, как захочет. Мы не сможем помочь ей, а она – нам. Это куда как проще, чем подтягивать подкрепления из Страны Теней. Солдат Длиннотени ему иметь за спиной явно не хочется…
Тут появился и Тай Дэй. Он завел манеру появляться рядом вскоре после того, как я выходил наружу. Что ясно показывало, сколь пристально за нами наблюдают.
Впрочем, его присутствие было лишь напрасной тратой боевых единиц. Ему не приходилось носить много посланий. Он не настолько хорошо понимал все наши языки, чтобы быть для Глашатая хорошим соглядатаем. И все же он всегда – всегда! – держался в нескольких шагах от меня.
На то должна была существовать причина, ведь Глашатай ничего не делал просто так. Видимо, мне не удалось как следует понять его видение мира.
Чем дольше взирал я на затопленную равнину, тем больше возникало вопросов, ответы на которые требовались срочно. Основные: как высоко поднимется вода? Сколько времени это займет? Подъем постепенно будет замедляться – каждый новый фут по вертикали требует большего объема воды, по причине пологости холмов, увеличения поверхности испарения и площади покрытой почвы, впитывающей воду.
Я сказал Гоблину с Одноглазым:
– Раскопайте всех до единого грамотных и образованных, сколько есть в городе, и отошлите под начало братьям.
Я размышлял о постройке лодок, надстройке башен и защите складов. Думал о наших просторных и прекрасных подземельях и о том, как нам морально подготовиться к гораздо худшему, если вообще хотим жить дальше… И вспомнил Кы Дама и его слова о том, что грядут суровые времена.
