Копченый, как всегда, ничуть не изменился. Интересно, что он вспомнит, если, как порой случается, очнется от комы? Я слышал, люди пробуждались и после куда как более долгих отлежек…
Покидая свое жилище, я наполнил желудок водой, а придя к Копченому, попил еще – и взялся за дело.
Полет. Быстрая проверка всех негодяев. Могаба, и Длиннотень, и Ревун с Нарайяном Сингхом и Дщерью Тьмы – все были на своих местах, в Вершине либо на Чарандапраше. Нож носился по Зиндай-Кушу, пытаясь зайти в тыл Прабриндраху Драху, однако князь рассылал кавалерийские разъезды достаточно далеко, чтобы получать предупреждения вовремя.
Соображает.
Прежде чем браться за розыски Душелова, я направил Копченого назад во времени, чтобы посмотреть, с какого момента можно проследить за главными действующими лицами. Мне хотелось взглянуть, что случилось в ту ночь, когда меня схватили и пытали. Хотелось приподнять покров с подробностей предательства Могабы.
Я обнаружил, что так далеко вернуться не выходит.
Я вспомнил тот плот посреди озера и Могабу, сыплющего проклятьями в темноту. Да, наверное, это оно. Ему совершенно незачем было плавать на тот берег. Какое-такое честное дело могло увлечь его прочь из города? Может быть, он принадлежал к противной стороне, еще удерживая Деджагор? Может, сделка уже была заключена ко времени их встречи с Костоправом? Уж не встречался ли он с Ревуном, отъехав подальше, дабы Гоблин с Одноглазым не почуяли волшебного ковра-самолета?
Может быть. Если так, тогда понятно, почему его оставили даже Зиндаб с Очибой.
Будь тогда Длиннотень в состоянии воспользоваться моментом, все мы давно были бы мертвы, а война – проиграна.
Хладные когти смерти, возможно, были куда ближе, чем я думал.
Хотя все равно неплохо бы поглядеть своими глазами.
Копченого можно обмануть. И целенаправленными усилиями направить, куда нужно.
От границ доступного прошлого я устремился к ночи моего отчаяния. Однако я не повлек Копченого к ее самому страшному часу. Вместо этого я сбавил ход и прибыл на место, когда Обманники только подошли ко дворцу.
Но не это я хотел видеть. Я направил его вперед, к моменту своего обморока на ступенях у боковой двери. Я видел со стороны, как вывалился из дворца и рассеянно опустился на камни. Припадок длился не больше минуты. Как мало времени, оказывается, провел я среди ужасов прошлого…
Затем – совсем небольшой скачок, и можно сосредоточиться на женщине по ту сторону улицы, за спиной волосатого шадарита. Замкнуться на ней, невзирая на волнение и духовное сопротивление Копченого.
Я не был знаком с ним при жизни, но, по рассказам, он был пугливее зайца и непоколебимо противостоял всему, подразумевавшему хоть какой-то риск в делах колдовских или брандмейстерских. Боязнь, вероятно, пронизывала все его существо – он вертелся, словно червяк на крючке, все время, пока я наблюдал, как Душелов грабила его библиотеку.
Ей не мешала сбивающая с пути волшба. Душилы – также, хотя один раз она столкнулась с целой шайкой. Те только поразевали рты и тут же решили, что высшие интересы призывают их куда-то еще.
Казалось, она не замечала моего присутствия, в отличие от того раза, на пшеничном поле. Может, она даже не знает о тайне Копченого?
Это было бы превосходно.
Я наблюдал за ней долго, даже после того, как она покинула дворец. Копченый ни на секунду не переставал сопротивляться.
Затем я вернулся перекусить и утолить жажду, а после вознамерился заняться делами поинтереснее: проследить за Гоблином и, ради утоления любопытства, взглянуть на окончательную ссору Ворчуна с Ножом. Свидетельств того, из-за чего Нож бежал, мне так и не удалось отыскать.
96
Чтобы отыскать Гоблина, пришлось вернуться в то время, когда я в последний раз видел нашего недомерка, а затем последовать сквозь время за ним.
Помнится, он, вытащив меня из очередного провала в прошлое, вскоре покинул свои покои, имея при себе лишь скромную торбочку, и, в сопровождении самых верных таглиосцев, отправился в гавань, после чего поплыл вниз по реке. Теперь он был уже в самом сердце дельты, пересаживаясь с грузом и таглиосцами на морское судно для дальних плаваний с флагами и вымпелами, совершенно мне незнакомыми. С болотистого берега за ними наблюдала стайка детишек и несколько взрослых лодырей нюень бао. Те смотрели так, словно занятие чужеземцев было для них величайшим развлечением за несколько последних лет. Невзирая на мое знакомство с этим племенем, они среди своих родных земель казались мне бесконечно чужими – куда более чужими, чем в Деджагоре, который был чужим всем нам.
По причине, не ясной и мне самому, навещать мир Сари как-то не хотелось. Я просто считал ее принадлежащей моему миру и наслаждался чудом ее существования.
Проделки Гоблина меня не особенно интересовали, а его местонахождение уже установлено. Так отчего бы не взглянуть, как поживают нюень бао? Дядюшка Дой утверждал, что дельта – сущий рай земной.
Ну да, конечно. Если только ты москит. Меня не сожрали только потому, что я был всего-навсего бестелесным взором. Гоблин-то, тварь нежная, озаботился прикрыть себя – и заодно команду – противомоскитными чарами, подкрепленными его собственной вонью. Но нюень бао приходится без всяких чар уживаться с этими кровососами, некоторые из коих столь велики, что способны утащить ребенка! Я напомнил себе, что, проходя через родные джунгли Одноглазого, на всю жизнь насмотрелся на разных насекомых, так что народ Сари вполне справится тут без ее мужа.
Я поплыл над болотами – ведь любопытно поглядеть, где она жила до нашей встречи. Деревушки, рисовые поля, водяные буйволы, рыбачьи лодки – явно все то же, что и вчера, и год назад, и сто лет назад. И в будущем явно ничего не изменится. Все попадавшиеся мне на глаза были похожи на кого-нибудь из тех нюень бао, что я мог встречать в Деджагоре либо среди служивших в Отряде в наши дни.
Что это?
Я метнулся вперед, точно камень из пращи. Там, в деревеньке, в нескольких милях от Гоблина, надрывающего пупок вместе со своей командой, мелькнуло такое лицо… Сердце мое замерло. В первый раз, путешествуя с Копченым, во мне возникло действительно сильное чувство. Был бы я в собственном теле – заревел бы крокодильими слезами.
Кстати, крокодилы-людоеды в дельте тоже имеются.
Я понесся по деревне, высматривая то лицо, столь похожее на лицо Сари, что могло бы принадлежать ее сестре-близняшке. Где-то там, возле того старого храма…
Нет. Скорее всего, нет. Ты, Мурген, принимаешь желаемое за правду. Просто-напросто… Вероятнее всего, это – лишь еще одна девушка нюень бао, едва-едва расцветшая той невероятной красой, что присуща им всем года на четыре или пять, отделяющих детство от наступления ранней, отчаянной дряхлости.
Я еще раз облетел деревню. Мне очень хотелось найти хотя бы подобие Сари. Конечно же, ничего я не нашел. Боль сделалась столь сильной, что я вовсе покинул те края и отправился на поиски места и времени, где боги благоволили бы ко мне.
