– Эй, что случилось? Остальных двоих ты на помойку выбросил?
– Припрятал в дыре, которая осталась от твоей берлоги. Нужно было куда-то это дерьмо запихнуть.
Я отдернул занавеску. В конце концов, он командир. И не обязан со всяким любезничать.
Копченый выглядел не так, как обычно. Госпожа сделала что-то, позволявшее держать его под контролем, но теперь он казался не впавшим в кому, а как следует вдевшим.
К тому же основательно смердел. Кое-кто пренебрегал своими обязанностями.
– Эй, ты ведь как-никак лекарь. Должен бы знать, как важна чистота. Этот малый вконец протух.
– Блеванешь – я ведро подставлю.
Ведра я дожидаться не стал. И занялся делом.
Костоправ уже сделал соответствующие приготовления. Рядом дожидались и водица, и свежий хлеб, который я тут же и слопал. Начальство, ясное дело, кормится не так, как простые парни.
В последнее время мне в рот не попадало ничего, кроме горчеца, – да и того небогато. Надо будет указать на это Рыжему.
– Сгоняй кого-нибудь за колбасой, – пробормотал я. Может, когда мы наконец доберемся до Хатовара, он окажется чем-то вроде веднаитского рая, где куча девиц только и думает о том, как ублажить провонявших потом старых козлов, а в промежутках между утехами занимается тем, что готовит жратву. Превкуснейшую.
– Кончай дурью маяться, – сказал Костоправ. – Этот паскудный коротышка достаточно чист.
– Должен же кто-то за ним приглядывать, – пробубнил я, не испытывая особого желания браться за дело. Старый козел выглядел так, будто у него была ранняя стадия дистрофии.
Костоправ удостоил нас только лишь хмурым взглядом. Судя по всему, ему было не до того.
– Ты как, со своим делом справишься?
– Повезет, так и справлюсь.
Справиться-то я мог, но мне очень не нравилось быть в роли придурка, болтающегося, ровно мячик, между Душеловом и Киной. И равниной костей.
Я попытался подавить свой страх – даже не подозревая, сколько его во мне. Особенно мне не нравилось быть птицей. Вот уж чего я на дух не переносил.
Теперь Душелов знала, что я способен блуждать по миру духов, не прибегая к ее ухищрениям. Возможно потому, что она сама указала мне путь. Но нынче я опасался, как бы она не сцапала меня, когда я ей подвернусь. Чего-чего, а этого мне не хотелось.
– …Мурген!..
Я прожевал последний кусок хлеба и запил его последним глотком воды. Хочешь не хочешь, а работать надо.
Должно быть, Гоблин заподозрил, что за ним подглядывают. Мне не удалось бы отыскать этого типа, не имей я представления о том, каким может быть ход его мыслей. Но уж я-то знал, каков этот хитрюга. По правде сказать, он использовал для сокрытия себя и своей шайки наипростейшие чары: всего-навсего отводил глаза. Похоже, Могаба его не слишком тревожил.
По моему скудному разумению, Одноглазый, коли уж смылся, должен был отправиться к Гоблину. Эти ребята дружили, когда никого из нынешних братьев Отряда и на свете-то не было. Кроме, конечно, Госпожи.
Беглый обзор показал, что пока еще Одноглазый к Гоблину не присоединился. Облетев дорогу на Кьяулун, я не приметил его и там. Должно быть, на день он где-то затаился.
А вот Гоблин обозначил себя неплохо, заманив в засаду самого Прабриндраха Драха. Причем безо всяких там дурацких чар. Эдак по-простому.
Засада была обычным, можно сказать, традиционным делом для Черного Отряда. Князь нарвался на нее в сумерках. Его сопровождало несколько сот солдат, что значительно превосходило силы Гоблина. Из кустов в его людей полетели стрелы. Кое-кого из таглиосцев они зацепили. Послышалось улюлюканье. Затем последовала новая лавина стрел.
Прабриндрах Драх понятия не имел о том, кто на него напал. О Гоблине он ведать не ведал, и скорее заподозрил бы тенеземскую шайку, нежели наш Отряд.
Мы научили таглиосцев отвечать на засаду немедленной контратакой. Прабриндраховы парни так и поступили, хоть и не сразу. Большая половина из них рванулась в кусты, желая разделаться с теми, кто там шуршит. Шуршали в основном Гоблиновы призраки, а заодно и переполошившиеся совы.
Затем Гоблин перешел в наступление. Причем бросил в атаку призраки ребят, которых таглиосцы, будь среди них хоть один, способный к здравому размышлению, должны были бы принять за давно умерших. Я приметил и свой собственный призрак: не кто иной, как Мурген проламывался сквозь кусты, размахивая ржавым, зазубренным мечом.
Парочка Гоблиновых солдат и целая орава призраков отошли к Кьяулуну, оттянув на себя значительную часть сил князя, после чего Гоблин атаковал остатки его отряда. Стычка была короткой, но энергичной. Когда улеглась пыль, наш недавний работодатель оказался пленником. Причем он был не в лучшем виде, потому как получил добрую дюжину ран.
Гоблин до самого рассвета продолжал морочить таглиосцев иллюзиями, уже не особо заботясь об их правдоподобии. Таглиосцы предприняли отчаянную попытку вызволить своего князя, но она не увенчалась успехом. А после того, как на них напали еще и Тени, ребята припустили на север, разнося весть о возможной гибели князя.
Можно было представить себе, чем эта весть обернется, когда она достигнет Таглиоса. Права Радиши на верховную власть многим и многим казались более чем сомнительными. Главным образом, святошам. Законного наследника у Прабриндраха не было, Бабу поддерживали в основном миряне, так что дело пахло междоусобицей. Вопрос о престолонаследии обсуждался долгие годы, но жрецы и знать без конца переливали из пустого в порожнее, находя другие вопросы более важными.
– Ха-ха, – не смог я сдержать ехидного смеха. Похоже, Баба начнет расплачиваться за свое коварство еще до того, как ею займется Отряд. Должно быть, решил я, Одноглазый с Готой все еще куда-то плетутся. А стало быть, чтобы сцапать эту парочку, лучше всего вернуться к тому моменту, когда они свалили.
В известной степени это сработало. Выяснилось, что, как только Гота застала Одноглазого одного, они быстренько перемолвились, затем колдунишка скорехонько вытащил из своей порушеной халупы какой-то узел, после чего смазал пятки, направляясь в ближайший лесок.
Говорили они – во что трудно было поверить – мало. Одноглазый не отличался сдержанностью в речах, а уж о матушке Готе лучше не поминать. Однако она почти не высказывалась – разве что невразумительно сетовала на неправильный уклад жизни.
Но, как только эта парочка вступила под сень деревьев, следить за ними оказалось чертовски трудно… Ну конечно, ведь этот старый козел – колдун. Причем колдун, знающий о моих прогулках с Копченым.
Я сосредоточился на нем, но тут мир снова начал содрогаться. Опять землетрясение?
В следующий момент до меня дошло, в чем дело. Кто-то за пределами мира духов возжелал со мной пообщаться. Я неохотно вернулся в свою плоть.
– Пора и очухаться, черт возьми! – рявкнул Старик, когда я открыл глаза. – Мы уж испугались, что ты вовсе не вернешься.
